С первых шагов своего самостоятельного пути в искусстве Гайрат Байматов зарекомендовал себя как художник, доминантой творчества которого является поиск себя, своего творческого кредо, своих тем в искусстве, и, конечно, своего зрителя. Персональная выставка-ретроспектива живописных и графических работ художника, открывшаяся к его 60-летию в Центре современного искусства Академии художеств Узбекистана, предоставила достаточно обширный и многообразный материал для изучения его произведений, занимающих достойное место в истории изобразительного искусства Узбекистана.
Произведения Г. Байматова отражают органичный синтез Востока и Запада, своеобразную эволюцию и симбиоз типологических черт академической художественной школы и искусства модернизма, что позволяет отнести художника к универсальной транснациональной культуре, язык и содержание которой сегодня понятны в любом уголке земного шара.
Со времени начала творческой деятельности Г. Байматова многое изменилось: прежде всего само искусство, парадигмы его развития, его духовно-ценностные ориентиры, характер его творческой и научной интерпретации, зритель, сам художник, исторические реалии и т. д. В этом достаточно динамичном потоке художнику предстояло “выкристаллизовать” свое творческое “Я”, создать свою художественную картину, модель мира, в которой должны были умещаться прошлое и настоящее, объективное и субъективное, отношение художника к искусству и к жизни. Важным подспорьем в этом процессе художнику послужила не только история искусств, но и история человеческого общества, представляющая для творчества не только мотив или сюжет, но и давно открытые истины человеческого самопознания, осмысления мира, закономерностей природы.
Этому художнику веришь, потому что его отличает высокий профессионализм и огромный спектр смысловых и художественных значений его произведений, дающих простор зрительскому восприятию. В его работах фигуративность, с которой не порывает художник, обретает своеобразный ореол очень насыщенного, ассоциативно-метафорического пространства. Стержнем произведений художника, при всей условности, гибкости, совершенстве живописно-пластического языка является их содержательность. Как отметил сам Г. Байматов: “Хорошим художником для меня является человек со свежими идеями, которые он может легко выразить в изобразительной форме”.
Уже в своих ранних работах Гайрат Байматов (за исключением конкретных портретных характеристик и пейзажей, написанных I преимущественно в декоративном ключе), выбрал ассоциативно-метафорическое осмысление мира как доминанту творчества. А I имея расположенность к аналитическому восприятию явлений окружающего мира, было вполне логично, что художник обратился I к истории, причем не средневековой, а древней: добиблейской, I домусульманской. С другой стороны, вспомним, обращение к истории I – это вообще своеобразный “код” искусства XX в., раскрывающий I характер его эволюции и своеобразие содержания. Г. Байматов не I иллюстрирует, а интерпретирует историю, внося в нее определенный момент игры. А ведь “именно интерпретация, оборачивающаяся игрой”, стала специфическим явлением искусства XX в.”.
XX в. раздвинул привычные границы осмысляемых традиций, вовлекая в интерпретационные процессы культуру разных народов различных исторических эпох. Г. Байматов в этом отношении также владеет неким “планетарным сознанием”, когда категории “свое” и “чужое” теряют привычные очертания. У художника есть целый цикл работ, в которых он обыгрывает мотивы и сюжеты, а также свои представления и ассоциации к событиям давно минувшей истории различных народов мира.
Почему же древность привлекает его больше, чем средневековье? В древности, утверждает художник, в отличие от доминирующего средневекового ортодоксального мировоззрения силен дух язычества, свободы, сильных человеческих страстей, душевных порывов, что дает благодатную почву для творческих поисков.
В истории искусств есть мотив, который притягивает внимание художников самых различных исторических эпох. Это мотив первородного греха Адама и Евы. Каждый художник по-своему раскрывает эту тему. Свою интерпретацию предлагает и Г.Байматов. При всей узнаваемости персонажей для художника главным становится не сюжет, а его необычное декоративное решение: без драматизма, морализаторской интонации, но вместе с тем с каким-то библейским правдоподобием. Одно из тематических пристрастий художника – древний Египет. Его красноречиво может проиллюстрировать картина “Прощание”, повествующая об изгнании египтянами своих жен, исповедующих свою религию – иудаизм. Реальный исторический факт художник раскрывает посредством импульсивной в цветовом отношении живописной пластики, которая обретает собственное значение, вне зависимости от сюжета.
Или, к примеру, в работе “Ссора” изображен достаточно нелицеприятный момент некой конфликтной ситуации, возможно, фараона и его жены. Неважно, кто именно изображен на картине, захватывает другое – как художник мастерски передает посредством композиции, ритмики напряженную сцену. виде полиморфного существа – полурыбы, полубыка, воплощающего в себе и воду, и землю, а значит, жизнь.
В картине “Танец с веерами” отражена культура уже другого региона – дальневосточного. Узнаваемые изобразительные типажи, атрибутика из традиционных китайских костюмов, вееров, предназначенных не только для красоты, но и для ведения войны, создают удивительное мироощущение пространства, близкого и понятного современнику. Момент игры с историей, доминирующая авторская позиция в ее трактовке, превращение сюжета в живописно-пластический эксперимент свойственны и работам “Сон караванщиков”, “Пленение”, “Золотой телец”, “Арабская сказка”, “Тавромахия” и др.
Привлекает внимание, что в таких работах, как “Музыканты”, “Ссора”, “Бог воды” и другие, художник, не порывая с материальным миром, создает свой. Это не мир чувств, это мир, в котором оживает “генетический код” прошлого. И происходит это благодаря живописному, техническому мастерству художника. Неслучайно на традиционный вопрос, за что ему нравятся его любимые художники мировой истории искусств, он отвечает: “Фламандцы – за основательность; Врубель – за кажущуюся легкость, при потрясающей сложности письма и невероятном чувстве цвета и композиции; Филонов – за полную самоотдачу, подражать которой бесполезно. За новый взгляд на мир, в котором, кажется, все уже было сказано”. А ведь Врубель и Филонов -это две знаковые фигуры в художественной культуре XX в. Г. Байматов, следуя их художественной традиции, активизирует “жизнь поверхности холста, самой фактуры, таинственной и завораживающей жизнь цветовых кристаллов”. Обращение к их системе живописной традиции, к самому пониманию живописного пространства, невольно отражается и в контексте произведений художника, содержащих очень глубокий, философский смысл.
Надо сказать, что в композиционном отношении художник достаточно немногословен. Однако то, как он прорабатывает живописную фактуру холста, его природное чувство выбора цветовых соотношений, организация ритмики картины, технические разработки – все это в целом создает достаточно сложное пространство духа, человеческих чувств, игры сознательного и подсознательного в сложном внутреннем мире человека. Момент игры, как важная составляющая кредо художника обусловил и то, что в его творчестве особое место занимает театр. В работах “Арлекин”, “Маски”, “Костюмеры”, “В театре”, “Акробаты” изображен фейерверк страстей, красок, масок, лицедейства. Возможно, эти произведения художника в экспозиции выставки являются наиболее декоративными, цветонасыщенными и цветоносными. Театральная серия словно бурлящий поток захватывает зрителя своей изменчивостью, кажется, это просто остановили миг, а в следующую минуту он будет уже другим. К примеру, работы тематически приближенные “Шут” и “Арлекин”. Однако они трактованы совершенно по-разному. Если “Арлекин” – это грустный, смирившийся образ, возможно, какого-то конкретного лица, то в работе “Шут” выставленная на первый план маска становится метафорой, символом неоднозначности окружающего мира, отношения к нему человека, и не до конца еще познанного сложного внутреннего мира его.
Портрет в творчестве художника… Его на выставке не так много. Но он есть. Это акварели, посвященные близким, друзьям, знакомым: “Александр”, “Иван”, “Людмила”, “Алена” и др. И прежде всего хотелось бы отметить работу “Ожидание праздника”, в которой художник изображает свою жену. В достаточно театрализованной композиции художник раскрывает внутренний мир удивительно благородной, доброй, интеллигентной, одухотворенной женщины, которую он воспевает и обожествляет.
Г. Байматов совершает путешествия не только в собственных мыслях, своем воображении, ему довелось побывать в разных странах мира, результатом чего стали такие работы, как “Охридская мадонна”, “Старая Англия”, “Красный фонарь”, “Город Хастингс”, “Бельгийский пейзаж”, “Улица Дарвина”, “Поморская деревня” и многие другие. Каждая из них наполнена своим образным звучанием. Будь-то сюжетные сценки или пейзажи, художник экспериментирует над формой, живописной пластикой, техникой. В результате возникают удивительно искренние работы, наполненные, в зависимости от конкретной темы, то покоем, то величественностью, то поэтичностью.
В пейзажах Г. Байматова угадываются реальные очертания конкретной местности несмотря на ассоциативно-метафорическое мышление художника, декоративную живописную пластику. С любовью пишет Г.Байматов янгиабадские и ташкентские пейзажи, которые предстают в своей узнаваемой красоте, близости нашему зрителю. Надо отметить, что родные пейзажи, национальная культура узбекского народа также занимают важное место в творчестве художника. В работах “Ургутская свадьба”, “Ургутские узоры”, “Петухи” оживают узнаваемые мотивы и сюжеты национального быта, обычаев и обрядов, которые художнику дают возможность создать свой очень красивый, живописный, одухотворенный мир.
Несмотря на доминирующий дух поиска нового, стремление выразить каждый сюжет в своеобразном живописно-пластическом стиле, то есть определенный “полистилизм”, налицо цельность, органичность творческих поисков художника. Гайрат Байматов остается верен академической художественной системе, он не порывает окончательно с натурой, а, напротив, пишет с нее, вдохновляется ею, она питает его творчество и в содержательном, и в живописно-пластическом плане. Но в то же время стержень творчества художника составляет модернизм, или как его еще называют, искусство авангарда. Это проявляется не только в очень активном духе экспериментаторства, свойственного этому искусству, но и в создании особого насыщенного ассоциативно-метафорического пространства, метаморфозы которого обращены к внутреннему миру человека. Гайрат Байматов – это художник, мыслящий и ищущий, творящий и созидающий. Ему практически невозможно подражать, потому что за сложной технологией, требующей высокого профессионального мастерства, раскрывается уникальный образный мир, который словно живет своей достаточно динамичной органической жизнью. Он создается словно из крупинок, меняется, исчезает, снова воссоздается. Он несет в себе дух разных эпох, разных жизненных коллизий, разных внутренних миров. Но во всех картинах невозможно не ощутить внутреннего мира самого художника, в нем импульсивно ощущается современность, ее проблемы, поиски гармонии и вечные истины, которые человечество познало еще в глубокой древности, а грядущие поколения переживают их вновь и вновь.
Примечания:
1. Из беседы автора с художником.
2. Герман М. Модернизм. Искусство первой половины XX века. СПб., 2003.
Камола Нуритдинова