В группе первых национальных художников Ташкента 1930-х гг. ранней самостоятельностью программного творчества выделяется Хаким Рахимов (1917 – 1943). Его короткий творческий путь – одна из интереснейших страниц искусства Узбекистана. После встречи с работами художника мы смотрим на тот же мир другими глазами: он стал шире и многообразнее, – огромный, спокойный, чуть грустный. Неуловимым очарованием особой поэтичности пронизаны его работы. В поэзии Рахимова нет безмятежности, это поэтическое восприятие жизни – борьба и заботы. Художник оставил нам этот мир, присовокупив к нему свою жизнь.
Оригинально живописное решение произведений Х.Рахимова. Зыбкие изображения, колористическое обобщение используются так, чтобы ничто не нарушало внешнего спокойствия. В процессе творчества он идет от темного к светлому; многослойная живопись ложится на плотный подмалевок фиолетового, бордо или коричневого цветов. Рахимов пользовался мастихином, снимая каждый раз слой краски, “лощил” изобразительную поверхность, которую затем прописывал широкой кистью, достигая впечатления бездонного пространства, усиленного жизненной подвижностью одухотворенной среды. Такой подход характерен для работ “Портрет мальчика”, “Площадь Регистан”, “Навои на берегу моря”. Об их авторе говорит “Автопортрет” – вдумчивая сосредоточенность высвечивает крупные мягкие черты лица, умный взгляд. Близок по художественному решению и типажу “Поэт Лутфи (1366 – 1465)”. Ведущий голос в хоре красок отдается теплой охре и подбору белых и зеленых пятен. Освещение лишено яркости, что не придает холодного звучания его полотнам.
Манера письма Рахимова, его тяга к обобщению вызывали поначалу призыв к “законченности”, но “Площадь Регистан” и “Портрет мальчика”, написанные в результате поездки в Самарканд, раскрыли ценностные качества продвижения молодого живописца от натуры к пластической образности.
Подросток в “Портрете мальчика” вписан в перспективу площади. Возвышающиеся в отдалении неясные очертания памятника старины тревожат. Неведомым ассоциативным путем выявляется органичная связь между нечетким овалом лица мальчика, его сосредоточенном на чем-то далеком взгляде с размывными очертаниями города. Вместе с тем начинает постигаться невыразимо сложное родство творчества художника с многовековой культурой своего народа.
Рахимов был наделен редкой музыкальностью. С ним советовались известные исполнители восточной классической и народной музыки. Близкий круг его общения – певцы и музыканты, композиторы, режиссеры. Много раз его приглашали на репетиции в музыкально – драматический театр, прислушивались к его мнению. Хаким прекрасно пел, знал много редких старинных песен, а когда шел с Шейхантаура на Чиланзар, где находился его дом, и в чиланзарском пригороде из-за густых садов никого не было видно, всегда громко пел. Даже когда он возвращался поздно, с песней, соседи говорили: “Хаким идет, давай послушаем”. Музыкальная взволнованность присутствует и в палитре его картин. Произведения Рахимова исключают локальный цвет, они обладают колористической цельностью и благородством цветовых созвучий.
В картине “Девочка за роялем” музыка взята сюжетом и находит свое претворение. Ребенок возле черного рояля на фоне розовых штор почти растворяется в мягких сумерках. Достигая настроения поэзии, очарования мелодичности, Рахимов решает трудную для живописца задачу – передает контраст зыбкого сумеречного освещения и массива черного отполированного инструмента, чем и доказал пластическое превосходство своего метода. Мглистые оттенки серого, зеленого, розового обволакивают помещение, девочку с бантом, скрадывая массивный силуэт рояля и привнося беспокойную ноту в мир гармонии.
Педагоги Ташкентского художественного училища, в котором Хаким Рахимов учился в 1933 – 1938 гг., часто спорили о достоинстве академического рисунка, декоративности цвета, путях вхождения в образ. Педагоги менялись, но постоянное присутствие их произведений в виде частых выставок и бурных обсуждений создавало атмосферу непрерывной взаимосвязи между славной плеядой маститых художников и их последователями. Большое значение в становлении молодых живописцев имела педагогическая работа Бахрама Хамдами. Будучи художником следующего после А.Волкова поколения, он стал одним из ведущих педагогов. У Хамдами было преимущество в том, что он вел занятия на родном языке, прививая ученикам то, что сам впитал в процессе учебы и зрелого опыта. Б.Хамдами обращал внимание студентов на творчество Александра Иванова, Василия Сурикова и Валентина Серова. Когда студенты поехали на стажировке в Москву и Ленинград, где Рахимов увидел оригиналы Рембрандта, он был потрясен. Вернувшись в Ташкент, Хаким говорил только о великом голландце. Потом неоднократно объявлял родным, что ему нужно съездить в Ленинград за красками, а сам ездил Рембрандта смотреть.
У Хакима Рахимова был двоюродный брат Латиф Насретдинов, с которым они жили через забор и занимались у одних и тех же педагогов. Творчество братьев представляет исключительный интерес с точки зрения взаимоотношений и плодотворной борьбы контрастов. Одаренные ребята различались яркой индивидуальностью. Латиф воспринял уроки серовского, курзиновского направления. Для него характерны гибкий, богатый соцветием мазок, лепка физически ощутимой формы. Различные в подходе к выразительным средствам, они сходились в поиске углубленной психологичности образа. Хаким ни с кем не был так доверительно откровенен, как с Латифом. Дома они постоянно спорили об искусстве. В аудитории на все вопросы однокурсников о технике письма, пристрастии к мастихину и многослойным лессировкам Рахимов отвечал шутками и заработал репутацию веселого парня. А на самом деле он намного глубже, серьезнее своих ровесников смотрел на мир, на родную улицу, на пыль веков у порога дома.
Его работы создают впечатление, что все окружающее художник воспринимал как готовую композицию, настолько естественно картины жизни вписаны в прямоугольник холста. Фигуры не выбиваются из общего, в атмосфере произведения – одно ровное дыхание. Как сквозь матовое стекло проступает улица Ташкента с характерными глинобитными строениями. Бесшумна улица. Там царит тишина вековечных устоев и знойного полдня. Все замерло: белый, как лунь, старик, просто присевший отдохнуть на землю; неспешный шаг мальчика, запечатленный стоп-кадром; неподвижная листва деревьев. Белесоватое солнечное освещение смягчает контраст между теневой и залитой солнцем сторонами, умиротворяя пейзаж “Улицы в Ташкенте”. Но безмолвие и неподвижность застывшего мгновения обманчивы. Покой легкий и зыбкий – это лишь часть большого мира.
Творческая жизнь Х.Рахимова длилась фактически четыре года – с 1937 до августа 1941 г., когда он был призван в армию. С фронта второй мировой войны ему не суждено было вернуться. Сохранилось около десяти произведений художника, но значение творчества Хакима Рахимова трудно переоценить: он расширил понятие образности, национальной характерности, обогатил палитру оригинальностью почерка. В интерьере времени Хакиму Рахимову отводится особое место. Он видит мир тревожным, сложным и ищет гармонию в нем. Образное выражение родной земли находит у молодого живописца глубоко индивидуальное прочтение, исключающее повторение его пластических интерпретаций так же, как невозможно повторение уникальной творческой личности.
Автор: Римма Еремян