Sanat • 01/10/2001 • Выпуск №4 • 1292

Пожалуй, всем: будь-то литературовед, музыковед, музейный работник или коллекционер, перед кем хоть раз стояла задача атрибуции художественного произведения, наверняка, хотелось бы “перенестись” в эпоху изучаемого периода, чтобы подтвердить или опровергнуть свои доводы и предположения. И только тот, кому после долгих поисков методом “проб и ошибок” удавалось доходить до сути, поймет истинную цену пусть даже маленького, но открытия. К сожалению, уже многие произведения искусства прошлого никогда не смогут рассказать о художниках их создавших, о точном времени их появления, об их бывших владельцах. Безусловно, “бриллиант” не станет от этого менее блестящим, если он, конечно, “бриллиант”, но дополнительные сведения о каждом подлинном предмете искусства – “живительный глоток” на пути к его истории.

Задумывалось ли, скажем, большинство мастеров декоративно-прикладного искусства Узбекистана над вопросом сохранения своего имени для будущих поколений? Конечно, нет. Каждодневно создавать изделия для семьи и быта становилось, как правило, их обыденным делом, но делали они это совсем не обыденно. Поэтому-то нас сейчас и не перестает удивлять уровень мастерства народных умельцев прошлого: вышивальщиц и заргаров, ганчкоров и керамистов, резчиков по дереву и миниатюристов. В жизни каждого из них была, возможно, только одна, но поистине показательная работа: будь-то керамический ляган или медночеканный чойдыш (“чайник”), калямдон (“пенал”) или книжаня миниатюра, сюзане или традиционная одежда.

Тюбетейка, увиденная автором этой статьи в одной из частных коллекций, пожалуй, и была тем самым образцом гордости не только ее создателя, но и ее знаменитого хозяина. В отличие от большинства предметов декоративно-прикладного искусства эта золото-швейная тюбетейка, расшитая в технике “зардузи-гулдузи” на бархатной основе (“зард паранг”), сохранила имя ее мастера.

Уже ни для кого не секрет, что издревле на узбекской земле лучшими золотошвеями халатов и попон, поясов и декоративных элементов одежды считались мужчины, которые, в отличие от женщин, “не оскверняли своим дыханием золотую нить”, от чего она якобы становилась тусклой, теряла свой блеск и качество. Наверняка, усто, чье имя золотыми нитями вышито по кругу околыша тюбетейки, считался одним из лучших мастеров, раз сумел получить ответственный заказ на изготовление головного убора для важной персоны. Надпись на языке фарси на темно-синем бархате околыша гласит: “Сделал мастер Пирназар для Мухаммад Амин-хана. Поздравляю (его)”.

Кто же носил эту примечательную тюбетейку?
В поисках ответа я обратилась к известному коллекционеру и знатоку туркестанской старины Борису Анатольевичу Голендеру. И вот что он мне ответил после продолжительных изысканий:
“В XIX в. титул “хан” носили исключительно верховные правители среднеазиатских государств или главы племен. Среди них известен только один Мухаммад Амин – пятый по счету хивинский хан из династии кунградских инаков. В течение десяти лет (1845 – 1855) Мухаммад Амин правил Хорезмом, вел упорную борьбу с Ираном за подчинение пограничных туркменских племен и погиб на поле боя 20 мая 1855 г. во время осады города Серахса, где засели непокорные текинцы во главе с Коушут-ханом.

После гибели Мухаммад Амин-хана Хорезм был ввергнут в пучину гражданской войны и междоусобий. Известный поэт Фируз (хивинский хан Сеййид Мухаммад Рахим II) приходился Мухаммад Амину двоюродным братом”. С каким же событием поздравлял усто Пирназар, живший, вероятно, в Бухаре еще в 40-х годах XIX в. хивинского правителя? Возможно, поздравление могло было быть связано со вступлением хана на престол, празднованием его дня рождения или с появлением в его семье первенца, а может и с выигранным военным походом?

Сейчас об этом можно только догадываться, да и столь ли это важно? Гораздо важнее отдать должное вкусу и мастерству усто Пирназара, его талантливым рукам, кропотливой работе и терпению, с каким выполнен головной убор. Умело сконструированный художественный орнамент мастер вышивки вписал в круг диаметром в 19 см. Его центром стал большой цветок с четырьмя золотыми лепестками на бордовом и бежевом бархатном фоне. Каждый лепесток центрального элемента, словно стрелки компаса, строго ориентирует на одну из четырех сторон Света. Дополнения внутри каждого лепестка в виде трех стилизованных элементов “бодома” (“миндаля”), символизируют молодость, процветание и служат оберегом от болезней и напастий.

Вся композиция тюбетейки строго симметрична, по его круглому полю расположены фантазийные и узнаваемые элементы живой природы. Центральный узор головного убора обрамлен декоративным поясом, внутри которого чередуются растительные и геометрические элементы. К краю околыша тюбетейки с одной стороны пришит розовый пучок шелковых нитей (“попук”), делающий ее более нарядной.

Еще в XIX в. каракалпакский поэт Малладурды писал:

Уже давно ушло поколение Пирназара, хивинского хана и его окружения, но расшитая золотыми нитями более 150 лет тому назад узбекская тюбетейка поистине является предметом золотого наследия талантливых мастеров прошлого.

Автор: Ирина Богословская