В современном искусстве Узбекистана театр и живопись наиболее комплиментарны друг другу. Режиссура с очевидностью проявляет повышенный интерес к зрительному облику спектакля, в изобразительном искусстве весьма ощутимы элементы “театрализации”. В многочисленных художественных выставках, регулярно оккупирующих театральные фойе, не просто штрих культурной жизни, но проявление более глубинного взаимного притяжения. Театр и живопись, хотя и говорят на разных языках, открывают в увлеченной беседе сближающие их формально-смысловые доминанты и миросозерцательные принципы – тяготение к емкой, многоуровневой метафоре, ностальгию по национальным истокам, полистилистику образного языка.
Способностью уловить эти общие черты, умением осмыслить и “озвучить” негласный диалог двух заинтересованных собеседников обладает театральный художник Шухрат Абдумаликов.
В свои тридцать лет Абдумаликов скопил завидный творческий багаж. Первые самостоятельные работы в профессиональных театрах осуществлены им еще в студенческие годы. Ему повезло с наставником – Шухрат один из тех, кто развивает в сценографии Узбекистана школу признанного мастера театрально-декорационного искусства Георгия Брима. В списке театральных работ Абдумаликова почти тридцать названий. Он работал вместе с такими известными режиссерами, как Б.Юддашев, М.Вайль, О.Салимов, А.Ходжикулиев, В.Умаров. Этапами в жизни художника стали массовые театрализованные представления, посвященные Дню независимости, Наврузу, Международному музыкальному фестивалю “Шарк тароналари” в Самарканде, юбилею древней Бухары, в оформлении которых он принимал участие.
В отношении Абдумаликова излишне говорить об уровне мастерства, с каким написаны эскизы декораций и костюмов; достаточно отметить, что его живописные работы хранятся в коллекциях Англии, Франции, США, Южной Кореи, других зарубежных стран. Кроме уверенного мастерства живописца, как художник театра он обладает ценной творческой способностью выдвигать перед режиссером свои, “встречные” образные задачи, предлагать собственное видение пьесы.
Эскизы театральных декораций редко дают представление о том, что в действительности происходит на сцене. Образная целостность эскиза зачастую разрушается непреодолимыми технологическими сложностями при овеществлении сценического пространства. Но как бы ни отличались эскизы Абдумаликова от реального оформления, их тональность и “настроение” всегда удивительно точно совпадают с интонацией и стилистикой постановки, они рождают ясное ощущение того, какой мир должен звучать в спектакле. Для своей сценографии Абдумаликов нередко находит определяющий пластически-зрительный центр, емкий образ, смысл и восприятие которого изменяется вместе с развитием действия. Дерево с голыми ветвями в спектакле “Белый-белый черный аист” (театр “Ильхом”, по ранним произведениям А.Кадыри) воспринимается вначале пробуждающимся к жизни, застывшим в ожидании живительных соков ранней весной, а в финале – высохшим от безводья, так и не дождавшимся цветения, как метафора невоплощенных, исчервленных косностью отживших традиций мечтаний юного героя.
Столь же многозначны доминирующие образы лодки-паруса-юрты в спектакле “Пегий пес, бегущий краем моря” (по повести Ч.Айтматова, Молодежный театр) или арены, внутри которой разворачивают кровавые игры властители мира (“Амир Темур” Т.Мирзы, ферганский театр). Эти пластические “узлы” сценографических решений всячески обыгрываются в спектаклях, обнаруживают заложенную в них образную энергию.
Уходя от банальных красивостей, Абдумаликов ищет органическое сочетание поэтики национальных традиций и метафорической образности современной сцены. Мир, создаваемый художником, лиричен и хрупок, поэтичен и тревожно уязвим.
Под занавес театрального сезона 1999-2000 г. в Ташкенте были показаны два новых спектакля – “Каин и Авель” по драме Дж.Байрона (студия “Эски мачит”, режиссер А.Ходжакулиев) и “Полковнику никто не пишет” по повести Г.Маркеса (театр им.А.Хидоятова, режиссер А.Кудрявцев). Оба спектакля оформлены Ш.Абдумаликовым. В том, что эти постановки встали в ряд наиболее интересных явлений узбекского театра последнего времени, несомненно, велика заслуга театрального художника.
Ильдар Мухтаров