В историческом музее Шахрисабза хранится серия терракотовых статуэток лютнисток, происходящая из северных районов восточной части Южного Согда. Среди них можно выделить два типа изображений, одному из которых посвящена наша статья. Он представлен двумя полуфигурками, обнаруженными местными жителями на распаханном участке тепе возле кишлака Нижний Сарай. Обживание тепе предварительно можно отнести ко II в. до н.э. – первым векам н.э. Точнее дату определить сложно в связи с разрушением слоев античного времени в результате хозяйственной деятельности в период позднего средневековья и современности.
Основание терракот устойчивое – изначально они задумывались как полуфигурки. Глина, из которой сделаны статуэтки, плотная, светло-красного (оранжеватого) цвета, характерного для местной керамики. Полуфигурки высокого рельефа выполнены в односторонней форме, с обратной стороны заглажены. На обеих сохранились следы красно-коричневого ангоба (на статуэтке 1 – по светлой поверхности), вылепленной головкой в покрывале-накидке. Черты худощавого овального лица: высокий лоб, тонкий прямой нос, миндалевидные глаза, по-видимому, являются портретными. На шее – массивная незамкнутая гривна. Ворот или, скорее, нижняя часть капюшона выделен двумя горизонтальными линиями, другие детали одежды неразличимы. Сходный головной убор известен в терракоте Маргианы, Хорезма, Бактрии и был широко распространен в античном мире, представляя собой верхнюю часть гиматия.
Лютнистка держит деку инструмента у правого плеча, гриф опущен под углом вниз, что, как считают исследователи, необходимо при исполнении музыки стоя или в процессии (1). Пальцы правой дугообразно согнутой руки перебирают струны. Кисть левой руки находится у края головки лютни. Музыкальный инструмент относится к типу “гитарообразных”, но перехват, или “талия”, размещен несколько выше, чем обычно, ближе к наружному краю деки. Струн четыре, поперечный струнодержатель показан в виде неровной планки. Головка грифа слегка отогнута назад и вниз, что характерно для другого типа лютни – с большим корпусом и короткой шейкой (2). Очень часто подобный изгиб головки встречается на лютнях дальверзинских терракот. Обычно среднеазиатская лютня с перехватом имеет более вытянутую форму и изгиб посередине, как, например, на фигурке из кишлака Тезоб Яккабагского района (III-VI вв. н.э.), изображениях обнаженных лютнистов из центрального Согда (2-я пол. I тыс. до н.э.), у лютнистки Айртамского фриза (II в. н.э.), на статуэтке музыкантов из Мерва (первые века н.э.). На росписи из Мирана (Восточный Туркестан, III в. н.э.) у лютни более широкий корпус, но перехват расположен ближе к средней части.
Несмотря на отличие в конфигурации инструмента, терракотовая статуэтка 1 из Сарайтепа обнаруживает наибольшее сходство с изображением лютнистки из Айртама. Близок не только тип одежды, но и манера исполнения, общая композиция. Это заметно по легкому наклону головы и ее объемной лепке, в то время как корпус дан горельефом. Исследователи отмечают, что подобный принцип моделировки был перенесен из среднеазиатской скульптуры в коропластику (3). На Айртамском фризе женские фигуры также погрудные: их нижняя часть скрывается в акантах. На фризе и терракоте звуки из инструмента извлекаются щипковым способом. Но в ряде случаев на “гитарообразной” лютне играли с помощью плектора или смычка (2, с. 42). В целом форма сарайтепинского инструмента необычна, что, возможно, связано с попыткой увязать локальные и привнесенные музыкальные традиции.
Терракота 2. Ряд деталей фигурки указывает на общий прототип с терракотой 1. Отличия сводятся к размерам и большей схематизации изображения 2, что объясняется редукцией. Изменения прежде всего затронули черты лица, ставшие более грубыми, и сам музыкальный инструмент. Лютня из-за увеличенных размеров закрывает почти всю грудь фигурки. Исчез перехват, струн осталось три, а струнодержатель дан двумя поперечными выступами. Поменялось и положение левой руки. Она держит лютню в месте перехода грифа к головке, которая, как и ее изгиб назад, показана значительно четче. Рот у фигурки 2 полуоткрыт, щеки слегка раздуты. Заманчиво предположить, что коропласт стремился показать исполнение песни под аккомпанемент лютни. Ранее уже высказывалось предположение о возможности сопровождения музыки вокальной партией (4).
Лютня относится к типу инструментов с большим округлым корпусом и короткой шейкой, то есть к той разновидности, которая, как полагают, происходит из Средней Азии. Она очень похожа на лютню музыканта из Самарканда, датирующуюся рубежом – первыми веками н.э. (5) В обоих случаях корпус инструмента в верхней части не совсем округлый, а как бы слегка подрезан. Положение инструмента высоко у правого плеча с грифом, опущенным под углом вниз, аналогично положению инструмента на изображении из Халчаяна (I в. до н.э.). Близка южносогдийская статуэтка полуфигурке лютнистки, найденной в шурфе на цитадели Старого Термеза вместе с материалами II – I вв. до н.э. (6). Сходны размеры, одеяние, изгиб руки.
Другим пунктом, где в коропластике встречается лютня с округлой крупной декой, является Мерв. Здесь были обнаружены статуэтки лютнистов, играющих на двухструнных музыкальных инструментах (7). Среднеазиатская лютня с широким корпусом, короткой шейкой и отогнутой назад головкой была распространена и в раннем средневековье. По мнению исследователей, она послужила прототипом афганского сетара, арабского уда, европейской лютни, китайской пипы, японской бивы. В свою очередь, лютня с “перехватом” похожа на афганский дельраба, на котором играли смычком (1, с. 217-218; 2, с. 48).
Выделяются четыре области, где изображения “гитарообразной” лютни и лютни с широким корпусом встречаются наиболее часто. Это Северная Бактрия, Южный и Центральный Согд, Маргиана. Оба типа сосуществовали, хотя лютня с крупной декой распространилась на значительно большей территории. Терракотовые статуэтки лютнисток с Сарайтепа по ряду аналогий можно датировать первыми веками нашей эры, что подтверждается и материалами из шурфов. Наибольшее сходство сарайтепинские лютнистки обнаруживают в коропластике и скульптуре Северной Бактрии. В обеих областях основными исполнителями на музыкальных инструментах и после рубежа нашей эры являлись женщины. Сходство статуэток лютнисток со скульптурой особенно заметно при сравнении с изображениями Айртамского фриза, что подтверждает мнение о широком распространении небольших копий крупных статуй местных божеств, стоящих в центральных храмах среднеазиатских областей.
Фигуры Айртамского фриза отождеств лены с Панча-Махашабда, пятью великими звуками индобуддийской мифологии. В то же время дальверзинские терракоты, по мнению исследователей, свидетельствуют о существовании в Бактрии своего мифологического цикла, своих покровительниц музыки, танца, комедии (1, с. 219;8). Вполне вероятно, что на соседних с Северной Бактрией территориях были распространены сходные представления. В литературе не раз подчеркивалась древность согдийского инструментализма, особенно лютневого. Терракотовые фигурки Сарайтепа являются еще одним свидетельством не только музыкальной культуры региона, но, по-видимому, и культовых воззрений населения восточной части Южного Согда эпохи античности.
Литература:
1. Пугаченкова Г.А. Девушка с лютней в скульптуре Халчаяна//Культура античного мира. М., 1976. С. 216.
2. Вызго Т.С. Музыкальные инструменты Средней Азии. Исторические очерки. М., 1978. С. 48.
3. Пугаченкова Г.А. Шедевры Средней Азии. Ташкент, 1986. С. 106.
4. Садоков Р.А Древнехорезмийский инструментальный ансамбль (по материалам росписи Топраккалы)// История, археология и этнография Средней Азии. М., 1968. С. 167.
5. Мешкерис Б.А. Согдийская терракота. Душанбе, 1989. С. 146, рис. 50.
6. Стратиграфический шурф на цитадели Древнего Термеза//Бактрийские древности. Л., 1976.
7. Пилипко В.Н. Терракотовые статуэтки музыкантов из Мерва//ВДИ. 1969. № 2. Рис. 12.
8. Пугаченкова Г.А. О культах Бактрии в свете археологии//ВДИ. 1974. № 3. С. 132.
Андрей Омельченко