На 4-й Московской биеннале современного искусства «Переписывая миры», проходившей осенью 2011 г., впервые было представлено концептуальное искусство Узбекистана при поддержке Фонда «Форум культуры и искусства Узбекистана», Ассоциации «Ijod», Швейцарского агентства по культуре Посольства Швейцарии в Узбекистане, Фонда Марджани. В Галерее А3 демонстрировался специальный проект кураторов Н. Ахмедовой и К. Бохорова «И я был / не был в Аркадии».
Проект «И я был / не был в Аркадии» связан с культурной памятью, актуализирующей размышления о настоящем. Он соответствовал общей теме Московской биеннале «Переписывая миры», предложенной ее куратором – известным австрийским искусствоведом Петером Вайбелем, который, определяя концепцию биеннале, писал: «Мы живем в эпоху действия «программ переписывания»: переписывания истории искусства, истории политической, экономической. Мы живем в эпоху повторного открытия забытых и долгое время находившихся на периферии внимания отрезков истории и географических координат, мы переживаем переосмысление исторических концепций и событий. Современное искусство и современный мир являются частью глобальной «переписывающей программы» (1).
Первоначально проект «И я был / не был в Аркадии» был показан в Ташкенте на руинах археологического памятника – древнего городища Минг Урюк на международной выставке «Знаки времени» в рамках Artweek-2011. Он воплощал стратегию вторжения концептуального искусства на новые территории, отказ от традиционных экспозиций в выставочных залах. Чтобы представить проект, была выбрана метафора легендарной древнегреческой страны Аркадии. Новое «проигрывание» мифа, введение его в культурный контекст Центральной Азии позволили наиболее адекватным образом «испытать реальность», весь комплекс проблем, связанных с современностью. Искусство как увеличительное стекло показывало, что обретение Аркадии в глобализированном мире сопровождается потерей райской невинности, характеризовавшей ее пасторальные нравы.
В работах узбекских художников, выполненных в разных медиапрактиках – видео, инсталляции, объекты, фото – исследовались идеи и образы, связанные с потребностью осмыслить пассеистский или актуальный аспект проблем. Характерно, что идея памяти прошлого как выражение некой компенсаторной логики, постоянно проявляясь в искусстве Узбекистана, действует на осмысление современного бытия. Каждое произведение проекта раскрывало основную сентенцию выставки, и древний миф по-новому «переписывался» в контексте размышлений о том, что мировосприятие модерна угасает, а с ним – и вера в утопию. Что придет им на смену?
Драматургия проекта строилась не только вокруг актуальных вопросов: как реагировать на финансовый кризис, массовую культуру, посткоммунистический синдром, но и на экзистенциальных проблемах существования художника. На выставке были представлены работы Е. Камбиной, А. Николаева, С. Тычины, Ж. Усманова, Ю. Усеинова, М. Фозили, а также молодых художников Б. Исмаилова, З. Мансурова, С. Джаббарова.
Большой интерес зрителей вызвали работы А. Николаева «Мир добрых людей» и видеоинсталляция «Апофеоз». Поиски обратной связи со зрителем, аттрактивных идей для проектов направляют этого художника к исследованию метаморфоз современного общества, вовлеченного в стихию новых для страны экономических законов. Взяв за основу картину русского художника конца XIX в. В. Верещагина «Апофеоз войны» («Туркестанская серия»), А. Николаев создал видеоинсталляцию о власти капитала. Благодаря новым медиа это произведение высвобождается из границ своего культурного ареала и вовлечено в современный контекст в рамках принятого в постмодернизме «переписывания истории искусства» на правах современного артефакта. Проект «Мир добрых людей» – 6 текстильных панно, выполненных мастерицей А. Пановой по эскизам художника в эстетике китча и наивного, «воскресного» искусства, воспринимается в контексте современной культурной индустрии как «чистое» – негламурное, нечто народное и подлинное. Атласные лоскутки, блестки и еще какая-то мишура транслировали древнюю магию тактильного, золотого, архаичного. В то же время образы продавцов, владельцев компьютерных и шашлычных палаток оригинально выражают новый идеал, новый класс, основанный на прочном фундаменте пусть маленькой, но собственности. Как обычно бывает в такого плана работах, художник задействовал намеренно банальный ряд образов, и в то же время отсылки к алтарной иконографии. Выйдя на территорию китча и примитива, А. Николаев вновь подтвердил свой оригинальный дискурс, свое право актуального художника затрагивать «нерв» социального самочувствия.
Инсталляция С. Тычины «Первый учитель» посвящена пятидесятилетию выхода на экран одноименного фильма А. Кончаловского. «Переписывая» его идею, художник задумывается об исторических экспериментах и аркадских утопиях «учителей» нашего региона. Оригинальные технические решения в работах А. Николаева и С. Тычины, актуализирующие поп-артистский подход, а также монументальная инсталляция Ю. Усеинова «Челночный рейс», близкая бойсовской социальной скульптуре, определяют собой один из сегментов концептуального искусства республики.
Другой ракурс, преломление современности через призму аркадского камня получил пассеистский дискурс, проявленный в размышлениях о традиционных восточных ценностях в видеоартах «Отражение» Д. Усманова, «Лицо» Б. Исмаилова, «Мусаффур» С. Джаббарова. Привитая уважением к традиции, идущая от наследия “чуткость” к созерцательной стороне мировосприятия – характерная черта видеоартистского стиля этих художников. В их работах метафизическая нота – важнейший смыслосодержащий компонент, ибо сквозь видимое они стараются запечатлеть присутствие сверхчувственного в окружающем континууме. Художники ответили на волновавшие многих вопросы: как изменяется работа с классическим наследием Востока в век новых медиатехнологий, как происходит сублимация традиционного восточного мироощущения в эстетике видео и инсталляциях и как перевести весь этот опыт метафизики созерцания на язык современности. Так, работа С. Джаббарова «Мусаффур» показывает современную постиндустриальную цивилизацию глазами суфийского странствующего дервиша как видимость, суть которой недоступна пониманию профана.
Проекты участников, актуализируя национальные архетипы, последствия советских утопий, провоцировали зрителя на размышления о социальной ответственности за «аркадии» и предлагали очередную самостоятельную версию современной художественной практики.