Развитие казахского музыкального театра в своих лучших образцах неразрывно связано с творчеством Гульфайрус Мансуровны Исмаиловой – художника театра, народного художника Республики Казахстан, которая в 2009 г. отметила свое 80-летие и чье имя связано со спектаклями высокого стиля и ознаменовало начало нового направления в театральной живописи Казахстана.
О деятельности выдающейся художницы современности в казахском театре написано сравнительно много. По сути дела, это пока единственный жанр в ее творчестве, который если и не исчерпывающе обстоятельно, то очень много и часто упоминается в различных рецензиях и отзывах. Не много осталось и театральных эскизов, которые бы не были репродуцированы. Так что с чисто фактологической точки зрения о театральном наследии художницы вряд ли кому-нибудь доведется сказать что-то кардинально новое. И все же тема “Исмаилова и театр” далеко не исчерпана. Необходимость трактовать ее в гораздо более широком историко-культурном и философско-эстетическом контексте, чем это делалось ранее, давно назрела, а постижение мировоззренческих принципов самой художницы в феноменологической парадигме искусства “визуализации художественного образа спектакля” как сущностного явления всей культуры Казахстана представляется нам наиболее приоритетным.
Широта мышления, изысканность и элегантность, напряженность идеи и колористическое богатство отличают всю театральную живопись Г. Исмаиловой. Поэтика театра, моделирующая мир не сюжетными, а более глубокими, лежащими в подсознании основаниями, выступает в ее театральной живописи формообразующим эквивалентом эстетической реальности. Исмаилова не спорит с формами жизни и не подражает ей; жизнь в ее эскизах всегда художественно преображена, пересоздана по ее собственной модели. В сценическом пространстве, созданном силой и богатством воображения художницы, новое художественное переживание предстает как иная реальность, сложно нюансированная и разнообразная по глубине и уровню заложенного в них смысла.
Рассматривая многочисленные эскизы декораций, в которых художница обращается к пейзажу, невольно проникаешься тем благоговейным пиететом, с которым она изображает природу. Природа Исмаиловой – это не идиллическая пастораль, а скорее – храм. Под божественным куполом небесного свода в ее декорациях разворачивается полное изначальной гармонии действо – действо бытия. В разработке панорамных задников, изображающих гряды гор, бескрайние степи или озера, каждый пейзаж художницы открывает неисчерпаемую красоту природы в любой момент ее бытия. Вся театральная живопись Исмаиловой проникнута высоким пафосом, внутренней взволнованностью и величайшим доверием к силе, потенции и высшему закону природы. Ощущение Времени как частицы Вечности с удивительной непосредственностью оживает в ее декорациях. Панорамные пейзажи – это воплощение фундаментальных концепций и координат национального мировидения.
В понимании и трактовке Исмаиловой сценического пространства присутствует неодолимая потребность отразить весь мир, охватить взглядом и кистью всю сущую и мыслимую широту горизонта и бытия. В эскизах ее декораций очевидно тяготение к изображению не только видимого глазом, но и отражение собственного отношения к величию и красоте окружающего мира. Она стремится запечатлеть сам принцип бесконечности познания мира и превосходства человеческого духа над бытом. Представление о бесконечности Универсума художница стремится объять кистью, достигая в желании расширения рамок внешнего мира отображения невидимого внешним оком, но подвластного ее внутреннему зрению Художника.
Осознание мира, прочитываемое в декорациях Исмаиловой, живописно воссоздает идею изначального, возвышенного и прекрасного в своей чистоте первозданного космоса. Целостное, идеальное представление о мире и человеке оживает в ее творчестве, материализуя главную идею – целостность, красоту, гармонию и величие Мира.
Искусство, по твердому убеждению художницы, в своих самых совершенных творениях должно поведать человеку о высоких нравственных идеалах и пробуждать в нем чувство прекрасного. И эта нравственно-эстетическая программа Исмаиловой могла осуществиться, прежде всего и главным образом в театре. Само искусство, как говорит художница в своих интервью, многостороннее и доступнее всего проявляется на сцене. И действительно, только в пространстве сцены возможно столь органичное соединение в одно целое поэзии, музыки, живописи и пластики. В этом гармоничном единении искусств в театре важное место Исмаилова отводит зрительному образу.
Изобразительная интерпретация художницей драматургии и музыки ориентирована на постижение происходящих в жизни изменений своими особыми, специфическими средствами. Ведь в широком структурном плане любая театральная постановка всегда воспроизводит человеческую жизнь. Все, чем наполнено театральное зрелище, – это события, вращающиеся в экзистенциальном поле любви и ненависти, конфликтов и примирений. Это всегда жизненно важные вопросы, имеющие непосредственное отношение к способу бытия человека в мире. Театр, визуализируя их, возвращает нас к ним, позволяя проникнуть в их аффективный смысл, и здесь как озарение приходит понимание того, что для полноты эстетического воздействия спектакля решающее значение имеет именно степень зрелищности и образной выразительности его художественного ряда: наглядным происходящее на сцене делает искусство театрального художника. С помощью своих изобразительных средств и приемов сценография помогает разобраться в драматургических перипетиях, конфликтах, проблемах бытия.
Музыкальный театр и живопись притягивают талант, внимание и силы художницы. Возрождение высокой традиции сценической живописи на казахской сцене – сокровенное желание художницы. Как по-театральному декоративна ее живопись, так и театр – живописен. Но это не следует понимать в прямолинейном сюжетно-тематическом смысле. Театральна, прежде всего, потому, что сама ее живопись – это зрелище, это праздник и радость для глаз.
Декорационная живопись Исмаиловой никогда не была миром, замкнутым в себе, требующим от зрителя спокойной сосредоточенности и известного усилия, чтобы войти в него, вжиться, осознать его не как вещь в себе, а как вещь, преподнесенную нам. Ее живопись распахнута и открыта восприятию, она дарит себя зрителю и пронизана духом театральной магии – превращений, перемен, эффектов.
Синтез искусств, воплощенный в театральных работах Исмаиловой, органичен и ярок. В ее театральных постановках – опер “Кыз-жибек” Е. Брусиловского, “Биржан и Сара” М. Тулебаева (1956), “Алпамыс” Е. Рахмадиева (1973), “Чио-Чио-Сан” Дж. Пуччини (1972), “Жумбак-кыз” С. Мухамеджанова (1972), “Аида” Д. Верди (1973), “Иоланта” П. Чайковского (1972), балеты “Камбар и Назым” В. Великанова (1958), “Ер Таргын” Е. Брусиловского (1967), “Козы-Корпеш и Баян-Слу” Е. Брусиловского (1971), “Лебединое озеро” П. Чайковского – соединились новые формы, которые искала художница в живописи.
Изобразительный язык Исмаиловой-станковиста также содержит в себе потенциальные возможности театрального воздействия. В живописных полотнах “Народная мастерица” (триптих), портрет Шолпан Джандарбековой в роли Ак-Тоты (1960), портрет Куляш Байсеитовой в роли Кыз-Жибек (1962), “Казахский вальс”. Портреты Шары Жиенкуловой” (1958), Розы Джамановой в роли Чио-Чио-Сан (1972), Абылхана Кастеева (1966), Жамбула Жабаева (1967) – динамика внутреннего композиционного ритма, эмоциональность, раскрывающая настроение темы, выразительная смелость цветовой гаммы, декоративной по своему существу, сообщающей театральную приподнятость общему строю произведений.
Эти же особенности своего творческого почерка Исмаилова принесла и на сцену. Так же, собственно, как излюбленные театральные приемы смело использовались ею и в станковых композициях. Сохраняя традиции своих учителей – известных мастеров русской живописи, она развивает их: ее декорации уже не только зрительно сопутствуют действию, но и всем своим живописно-пластическим строем выражают музыку, раскрывают ее темы и образы. Художница в своих лучших постановках достигла целостности живописного и мелодического начала.
Гульфайрус Мансуровна Исмаилова принесла в казахский театр яркую живопись, свое радостное искусство, обогатив его своей щедрой фантазией и благородством. Творчество Г. Исмаиловой сыграло большую роль в развитии казахского национального музыкального театра. Спектакли, в которые она привнесла свой яркий талант – это путь развития и становления оперного и балетного искусства Казахстана. Своими театральными работами Исмаилова охватила все стороны декорационного искусства. Найденные художницей новые сценические формы с их специфически театральной выразительностью оказались очень плодотворны для дальнейшего развития декорационной живописи Казахстана. Г. Исмаилова – не просто живописец-станковист, создающий оформление постановки, но художник театра, для которого равно важны и декорация, и костюм, и занавес. Она видела спектакль цельно, угадывала его стиль и приводила живописно-пластический образ к гармоническому единству.
В музыкальном театре, где музыка составляет основу спектакля, ее слитность с декорационным искусством является непременным условием для достижения художественной целостности постановки. Эффективным воздействие сценического произведения на зрителя становится только в процессе такого синтеза, только в этом случае снимается противоречие между различием и сущностным несходством специфических особенностей музыки и изобразительного искусства. Декорационная живопись и музыка, объединяясь со сценическим действием, становятся составными частями более широкого художественного целого, в рамках которого музыка одухотворяет и наполняет изображение, а живопись “воплощает в себе музыку и вне ее … теряет смысл” (1, 232).
Безусловно, творческие искания художницы опирались на новые для казахского театра идеи единения искусств, осуществление которых возможно лишь при отсутствии границ между отдельными видами творчества, когда одно искусство как бы подкрепляло и обогащало другое. Исмаилова оказалась перед необходимостью использования художественных приемов смежных видов искусств. Не случайно художница стремилась воплотить в своих декорациях бесконечную мелодию; ее она слышала в музыке Е. Рахмадиева, М. Тулебаева, Е. Брусиловского, Дж. Пуччини и Дж. Верди. Гениальная мелодия этих композиторов есть и в ее живописи. Богатая оттенками колористическая гамма декораций Исмаиловой идеально корреспондировала с музыкой оперных и балетных спектаклей. Грандиозные архитектурные и пейзажные композиции формировали величественный фон для сценического действия. Декорации Исмаиловой соответствовали характеру музыки оперных спектаклей и почти полностью совпадали с ней, были стилистически близки и выявляли ее особенности. Вне всякого сомнения, таких “живых” гор, солнца, неба, моря, такого света и воздуха, какие изображала Исмаилова, зритель не мог ранее увидеть в казахском театре. Сверкание палитры, воспроизведенное в масштабах сцены темпераментной кистью художницы, производило поражающее впечатление.
Гармоническое взаимодействие изобразительного искусства и музыки, основанное на взаимосочетании сущностных средств выразительности, обусловили закономерность их синтеза и проявились в мощной маэстрии и великолепии декорационной живописи Гульфайрус Мансуровны Исмаиловой. Привнесение высокого художественного начала в изобразительные приемы оформления казахской музыкальной сцены стало характерной чертой ее творчества и отечественного декорационного искусства 70-х гг. ХХ вв.
Литература:
1. Ванслов В. Изобразительное искусство и музыка. Л., 1983.
Сангуль Каржаубаева
(Казахстан)