(Памяти педагога и композитора Холмирзы Азимова. 1925 – 1992 )
Только время может определить истинный масштаб личности. Имя композитора и педагога Холмирзы Файзуллаевича Азимова с каждым годом обретает значение знаковой личности для формирования национальной школы композиторов и исполнителей.
Процесс органичного сочетания национального и общечеловеческого всегда сложен. По-настоящему результативным он оказывается тогда, когда за его решение берется человек, готовый отдавать любимому делу всего себя, без остатка. Таким и был Холмирза Азимов. Родился он в Намангане в 1925 г. С детства проявил интерес к музыке. Одиннадцати лет поступил в музыкальную школу при наманганском техникуме-интернате в класс пианиста Александра Германовича Энгельда, уроки которого, по воспоминаниям Азимова, “влюбили” его в этот инструмент, заложили основу профессии.
Вторая мировая война прервала учебу. В 1946 г., вернувшись в родной город, Х. Ф. Азимов начал учиться в музыкальном училище, после окончания которого в 1949 г. поступает на фортепианный факультет Ташкентской государственной консерватории в класс выдающегося педагога, заслуженного деятеля искусств Узбекистана, профессора Николая Михайловича Яблонского. Будучи студентом, Холмирза Азимов начинает преподавательскую деятельность в стенах alma mater.
В 1954 г., окончив консерваторию, он получает предложение остаться работать на кафедре общего фортепиано, в чем находит своё подлинное призвание и останется верным ему до конца жизни. В разные годы он работал деканом заочного (1961 – 1967 гг.) и очного (1967 – 1969 гг.) отделений, проректором по научной работе (1969 – 1971 гг.). Особенно плодотворной была деятельность Х. Азимова в должности заведующего кафедрой общего фортепиано (1961 – 1967 и 1978 – 1987 гг.).
Кафедра общего фортепиано была организована в 1948 г., а уже с 1949 г., будучи студентом 1-го курса фортепианного факультета, он начал там работать. Таким образом, X. Азимов стоял у истоков кафедры, наряду с её основателями А. И. Подгорным, О. Я. Гринберг, А. Е. Соловьевой и др. и спустя 12 лет возглавил ее. Нынешний его преемник на этом посту почётный профессор Государственной консерватории республики С. А. Закиров вспоминает: “Это была пора расцвета деятельности нашего коллектива. Помимо учебной, очень активно развивалась концертная и научно-методическая работа”. Большое внимание уделялось преемственности поколений. По инициативе X. Азимова за каждым маститым педагогом был закреплён педагог начинающий, что способствовало профессиональному росту преподавателей.
Холмирза Файзуллаевич любил, когда у него на уроке присутствовал кто-нибудь из педагогов. Он ввёл в практику чтение произведений “с листа”, обязательно с учётом специальности студента. Это была музыка композиторов разных стилей, эпох и направлений. Особое внимание уделялось музыке композиторов Узбекистана.
Холмирза Файзуллаевич был человеком сдержанным, скупым на похвалу, которая поэтому была важна как студенту, так и педагогу. И каждый экзамен с его участием становился подлинной проверкой мастерства.
Педагоги кафедры принимали участие в классных концертах, которые в то время часто проводились на сценах консерватории. Ежегодно на сцене Большого зала проводился кафедральный концерт, что, во-первых, побуждало каждого члена кафедры поддерживать хорошую исполнительскую форму, и, во-вторых, имело большое воспитательное значение. И здесь задавал тон сам Азимов, на протяжении многих лет играя в трио, в которое помимо него входили Марат Юсупбекович Рустамбеков (скрипка) и Игнатий Игнатьевич Шельпук (виолончель). Замечательные музыканты дали путёвку в жизнь многим произведениям узбекских композиторов, выступая не только в залах консерватории, но и во многих музыкальных школах.
Холмирза Файзуллаевич был, что называется, человеком на своём месте в организаторской, научной и композиторской деятельности. Важнейшей же сферой для него всегда оставалась педагогика. В его классе занимались студенты различных специальностей. Но независимо от того, композитор или народник, музыковед или вокалист, мастер к каждому находил индивидуальный подход, выбирая наиболее оптимальные способы его творческого развития. Не прощалось студенту только одно – формальное отношение к учебе. Как вспоминает бывший его студент, ныне профессор кафедры композиции и аранжировки композитор Надим Кадырович Нарходжаев, “каждый урок – открытие чего-то нового, напряженная работа, требующая колоссального внимания, самоотдачи. За все годы обучения в его классе я пропустил всего три урока и то – по уважительной причине!” X. Азимов влиял даже на композиторское развитие своих студентов, пробуждая у них интерес к созданию фортепианных миниатюр.
Имея за плечами великолепную пианистическую школу, он, будучи сам ярким исполнителем, стремился оснастить своих учеников мастерством владения инструментом, научить их “петь на рояле”. Он интуитивно воспринимал звук как особый физический феномен, обладающий плотностью, насыщенностью, даже материальностью, ощущаемой почти осязательно.
X. Азимов был человеком сложным, не идущим на компромисс, зачастую категоричным в оценках. Небрежное отношение студента к учебе вызывало у него реакцию неприятия. “Вам лучше перейти в другую профессию. В музыке вам нечего делать. Это – преступление, что государство на вас тратит деньги”, – мог он сказать тому, кто был ленив. Но со студентами, живущими музыкой, он, не жалея ни времени, ни сил, мог работать часами. При этом он так вдохновлял студента, так интересно и мастерски подводил к решению той или иной исполнительской задачи, что этот творческий азарт и желание добиться нужного результата приводили к успеху.
Среди его многочисленных учеников – целый ряд имён, составляющих ныне гордость музыкального искусства Узбекистана. В их числе – заслуженный деятель искусств, лауреат Государственной премии Узбекистана, председатель союза композиторов Рустам Абдуллаев, заслуженный работник культуры Узбекистана Надим Нарходжаев, кандидаты искусствоведения заслуженный деятель искусств, профессор Равшан Юнусов, доценты Юлдуз Насырова, Закия Мирхайдарова, Халида Гафурбекова.
Композиторское творчество Азимова – ещё одна грань этой одарённой личности. Не имея специального образования, но, испытывая непреодолимое желание писать, он на протяжении многих лет работал самостоятельно, изучая композиторскую технику письма близких по духу авторов и консультируясь у виднейшего узбекского композитора Г. А. Мушеля. Хотя в числе его сочинений есть вокальные произведения, пьесы для виолончели и скрипки, обработки узбекских мелодий и произведения для оркестра узбекских народных инструментов, основу его композиторского наследия составляет фортепианное творчество. Пианисты охотно включают в свой репертуар такие яркие, романтически окрашенные произведения, как Баллада, Поэма, Рапсодия, Ноктюрн, цикл пьес “Невольница” и др.
Особое место среди всех его фортепианных сочинений принадлежит “Фортепиано дарслиги” – уникальному учебному пособию, впервые выстраивающему курс обучения игры на фортепиано на основе узбекского материала. Первое издание этого труда X. Азимов осуществил в 1971 г. и до конца жизни дополнял его новым материалом. Ровно 10 лет назад, в 1998 г., чтя светлую память композитора и своего учителя, профессор Р. Юнусов издал вторую редакцию “Учебника фортепиано”, подготовленную X. Азимовым, и отметил во вступительной статье, что эта книга способствует всестороннему развитию исполнительского мастерства в фортепианной игре, а также повышению интереса к узбекской музыке во всём мире.
Говоря о композиторском творчестве Х. Азимова, нельзя не согласиться с мнением профессора кафедры специального фортепиано Д. X. Данияр-Ходжаевой, что фортепианное творчество X. Азимова, пианиста и композитора, неразрывно связано с узбекским фольклором – многообразными его жанрами, мелодикой и усулями; развёрнутостью форм, скрытой программностью.
X. Азимов, работая как в малых (прелюдия, миниатюра), так и в крупных (поэма, рапсодия, баллада) музыкальных формах, всегда опирался на традиции романтической фортепианной школы, привнося в свою музыку характерный национальный колорит.
Несмотря на то, что исследователи уже неоднократно обращались к творчеству X. Азимова, рассматривая то или иное его сочинение, целостный анализ его наследия и раскрытие своеобразия его стиля всё еще – дело будущего.
Инна Абдуллаева