Зафара Алиева,
искусствовед
Изделия дизайна окружают современного человека повсюду, как говорят – «от иголки до самолета». И хотя история дизайна насчитывает более ста лет, – это принципиально новая область творчества. Как культурное явление эволюция дизайна представляет собой не поверхностные изменения, а, скорее, сущностные, за каждой переменой стоят изменения в промышленности, науке, эстетике и обществе.
Люди создавали предметный мир на протяжении многих веков, что можно охарактеризовать как процессы «стихийного» дизайна, главное отличие которого от профессионального в том, что в нем отсутствует специальное изучение и моделирование функционирования вещи. В XX в. развитие предметного дизайна было связано с параллелями развития новых сфер науки и технологий. К примеру, в 1950-х гг. Артур Дрекслер предположил, что дизайнер должен как можно больше знать о потребителе. Исследование рынка стало содержанием новой науки – маркетинга, результатом сотрудничества дизайнеров с психологами и социологами. Другим вкладом дизайнеров стала эргономика, или инженерная психология, – наука, с помощью которой изделия дизайна приспосабливаются к человеку. Ее основу составили антропометрические стандарты Генри Дрейфуса (начало 1960-х гг.), демонстрирующие человеческое тело в различных положениях с использованием рентгеновских снимков.
Основной проблемой теоретического осмысления дизайна остается вопрос о природе дизайнерской деятельности и о соотношении ее с другими видами искусства. Очевидно, что дизайнеры, работая над формой серийных изделий, используют художественные средства формообразования. Их деятельность можно сопоставить с работой инженеров и конструкторов, изобретающих новые материалы и конструкции, влияющие на облик предмета. Дизайн зачастую тесно связан и с архитектурой, за что его называют «архитектурой малых форм». Его сопоставляют с декоративным искусством, что в принципе не совсем верно, но отражает тенденцию станковизации дизайна, когда концептуальное развитие обгоняет время реализации, или с прикладным искусством (ремеслом), и это, напротив, обоснованно, когда речь заходит о единичном дизайне.
В последние годы отмечается кризис «интернационального стиля», а его лозунг «форма следует функции» как критерий «подлинного дизайна» фактически не действует. Оказалось, что реализация такого лозунга в условиях высокоразвитой индустрии неизбежно приводит к созданию обезличенной среды. Уроки этого «стиля» показали, что дизайн может стать источником средового напряжения и даже отчуждения, если он создает среду, опираясь лишь на функциональные потребности вне образов духовной и художественной культуры. Так в сфере дизайна формируется культурологический подход, рассматривающий дизайн-деятельность как закономерный продукт развития человеческой культуры. Наступление техномира на природные и культурные ценности, кризис «интернационального стиля» обусловили интерес к материальному миру как отражению традиций, его этнокультурному своеобразию. Возможно, это путь к гуманизации предметно-пространственной среды, придания ей осмысленности.
Интерес к этнотрадициям – не анахронизм, не простое увлечение фольклором, а процесс противостояния «интернациональному стилю». Теперь в мире распространена практика приглашения в свою страну иностранных дизайнеров для работы и подготовки специалистов. Особенно популярны специалисты из стран, находящихся в авангарде дизайна, и где особенно сильны исторические традиции материальной культуры. Это Япония, Италия, Финляндия.
В наши дни большое внимание уделяется двум факторам мирового процесса: бурному развитию научно-технического прогресса и вызванному им социальным и экологическим проблемам. Технический мир становится все более автономным, новые средства производства и проектирования, появившиеся в век компьютерных технологий, а также новые материалы создают условия для самоорганизующегося техномира. «Вторая природа» грозит оказаться единственной, о чем свидетельствует нарастающий процесс физического вытеснения естественной природы. Экспансия новых технологий в областях культуры и быта создает предпосылки для коренных социально-культурных изменений.
Экологический подход к дизайну 1970-х гг. стал реакцией на стихию научно-технической революции. Хотя экологические критерии испокон веков учитывались в человеческой деятельности, но теперь они специально углубляются. Уже выработаны главные принципы эко-эстетики: продукты дизайна должны благоприятно воздействовать на психику человека, предоставляя ему возможность творчества и выступая стимулятором экосознания. Но критики считают, что эти принципы могут привести к эстетике «нового пуританизма», поскольку установка скромности трактуется и как призыв к аскетизму. С другой стороны, прогнозируется и «новый орнаментализм», как способ компенсации материального эстетическим переживанием. Экодизайн отрицают как маскирующее и усугубляющее болезни общества явление, или считают его излишне наивным. Но многими он уже признан как действенное средство повышения гармоничности социума.
В свою очередь эко-принципы в дизайне актуализировали вопрос о значении природного фактора в предметной среде, акцентировали внимание на влияние климатических условий при формировании уклада жизни, соответствующего этим условиям. Несомненно, экологию нельзя ограничивать задачами сохранения биологической среды, чем объясняется пристальный интерес экодизайна к региональному и историческому опыту. Культурная среда не менее важна для нравственной жизни человека, его самодисциплины и социальной самоидентификации. Как видно, оба подхода к современным проблемам дизайна – экологической и культурной идентичности – взаимосвязаны и могут быть причислены к сфере экологии культуры.
Так, одним из направлений современного предметного и интерьерного дизайна стала «аутентика». Яркий пример этому – реализованные в Узбекистане проекты художника-дизайнера Бобура Исмаилова, в числе которых «Первый ресторан национальной кухни и арт-галерея “Караван” (Ташкент, 2001 г.). Объект очень быстро стал практически эталоном для подобных проектов по всей стране. Источники вдохновения: традиционный узбекский глинобитный дом, потолки с открытой каркасной балочной структурой, встроенные ниши для утвари, резные колонны и двери, циновки, настенная вышивка, напольная плитка и облицовочная майолика, предметы антиквариата, приемы стиля «Фьюжн». Материалы интерьера: дерево, ткани, саман, керамика, текстиль. Ключевая форма: органика hand made. Философия: экология культуры и нонконформизм.
Другой пример подлинности исполнения в контексте традиционных приемов – совместное международное творчество: проект Б.Исмаилова (ведущий автор) с известным японским архитектором Кодзо Ивантени (консультант по вопросам японской эстетики) ресторана японской кухни «Изуми» (Ташкент, 2007 г.). В соавторстве с ними над предметным дизайном проекта работала Валерия Барсукова. Источники вдохновения: традиционный японский дом и сад камней (дерево, родник, округлые камни), а также раздвижные перегородки, циновки, ширмы, чайные столики и т.д. Материалы интерьера: дерево, керамика. Ключевая форма: геометрия – квадрат, круг. Философия: Дзен буддизм.
Для развития «аутентики» большой потенциал сохраняет предметный мир и организация интерьера каракалпакской юрты. По сути юрта – древнейшая форма жилища, многовековой аккумулированный опыт восточных номадов, изобретение мобильного остова-трансформера. У каракалпаков юрта была связана с космогонической идеей бинарного разделения мироздания, что отражалось в зонировании интерьера, решении освещения и воздухообмена. В интерьере использовалась унифицированная «мебель»: сундук, тумба, подвесные сумки из текстиля и т.д. Каждый предмет имел функциональное назначение и наделялся художественной формой в рамках немногословной, но жизнеутверждающей эстетики «целесообразной красоты».
Еще недавно воспоминания о тотальном дефиците в бывшем унитарном государстве люди компенсировали украшением быта и покупали вещи впрок. За годы независимости республика добилась насыщения рынка товарами, и хотя до сих пор сохраняется инерция хаотичного заполнения интерьеров «красивыми» и нефункциональными деталями, теперь перегруженные интерьеры уже не изумляют, а ценность обретает оригинальная идея. Пресыщение пышной роскошью и обновление в сознании масс характерно для общества со стабильной экономикой, где человек понимает свою самодостаточность. Актуальность подобная тенденция получает в крупных современных городах, где присутствует осмысление жилья не столько в ракурсе «дом как крепость», сколько «зона тишины и покоя от повседневного шума и суеты». Когда нет суеты, приходят лучшие идеи. В этом есть заслуга дизайнеров, отстаивающих свои профессиональные и творческие позиции.
Для современного дизайна популярен прием так называемого стиля «фьюжн», как сплав «сочетания несочетаемого», объединяющего в себе совершенно разные идеи из ранее не совместимых стилей, не теряющего при этом целостности и гармонии. В отличие от эклектики фьюжн может совмещать разные, не похожие один на другой стили, сочетать этнические и классические элементы. Главный критерий – чувство меры и профессиональная импровизация. У нас в республике в стиле фьюжн оформляются не только частные интерьеры, но и общественные: отели, рестораны, салоны, магазины.
Часто отечественные дизайнеры создают интерьеры в стилистике «контемпорари». Этот стиль отличается от изобилующих деталями исторических стилизаций и эпатажных ультрасовременных тенденций. Его называют стилем здравого смысла, основные его приметы: функциональность, комфорт и пространство. Интерьер контемпорари тяготеет к крупным, прямым или мягко скругленным линиям, нейтральным элементам, немногочисленности аксессуаров. Широко используются металл, стекло, искусственные материалы и инженерный камень, придающие интерьеру острую современность. Освещение, чаще срытое – подсвеченные ниши, стены и отдельные предметы формируют пространство. Приоритет стиля – «достаток не должен кричать о себе». В нем отсутствует вычурность, но каждый предмет – самого высокого качества. Разбавить стерильность «Эстетики пустоты» призваны текстиль с геометрическим декором и предметы с некой художественной ценностью. Растущая популярность контемпорари объясняется тем, что в нем смягчаются и устраняются недостатки других стилей. Он сочетает в себе ультрасовременные тренды и традиции недавнего прошлого.
Выросший из конструктивизма 1920-х гг., вобравший в себя городские течения второй половины ХХ в. (минимализм, хай-тек, лофт), – «урбанизм» сегодня воплощает все лучшее, что может предложить человеку городская среда. Дитя современной эстетики «урбанистический стиль» апеллирует исключительно к городскому жилью и вдохновлен реалиями мегаполиса. Основа стиля – пространство с обилием света, воздуха, собственно самого пространства (как простора) и пустоты (как воли). Такие интерьеры лаконичны, со скупыми выразительными средствами монохромной палитры. В декоре применяются изобретения предметного дизайна, а также черно-белая фотография, раритетные афиши и плакаты. Отказано обычной корпусной мебели – она встраивается в архитектурные объемы. Использование архитектурных конструкций и форм, минимализм колорита – факторы, определяющие стиль. «Городские» материалы (обнаженный кирпич и бетон, стекло и камень, металл и полимеры) дополняются деревом, керамикой, текстилем, венецианской штукатуркой. Архитектурные приметы: ступени, пилоны, перепады уровней (подиумы, полуэтажи), ниши, навесные элементы потолка, кронштейны для светильников. Большое значение имеет высокое качество материалов, которое заменяет собой практически полное отсутствие декора – сама мебель становится украшением.
В стиле «урбан» предпочитает работать известный дизайнер Валерия Барсукова (Ташкент): «Для меня интересна антилогика урбан – неповторяющиеся детали, игра непредсказуемого пространства, кривые линии стен, открытые и зеркальные перегородки, стеклянные двери и стены. Актуальны приемы фьюжн (слияние разных стилей XX века, сочетание натуральных и синтетических материалов), и решение связи инсайт – аутсайд, это возможно в современной архитектурной среде – проем стекла, внутреннее продолжает внешнее и наоборот…».
Радикальный урбанизм в дизайне интерьеров – редкое явление для жилого сектора, но имеет тенденцию популярности для офисов и типов общественного интерьера. «Урбан» в реализации многолик – от демократического «эко» до дорогостоящего «технотронна», но всегда ультрасовременен. В этом стиле работают В. Барсукова и У. Холмурадов. «Мне ближе жесткий дизайн некоммерческой направленности – и серьезный, и смешной одновременно. Предпочитаю сочетание архаики и современности, разных фактур, материалов. Так это и называю – «политика грубых контрастов»: бетон и дерево, холодные и теплые цвета и т.д. Часто использую дерево, кирпич и вообще люблю натуральные материалы. Хотелось бы реализовать идеи в дизайне мебели из высокотехнологичных пластмасс. В цвете предпочитаю темный – от бурого до черного, и должна присутствовать пара ярких контрастных цветов. Но что хорошо для архитектуры не всегда – решение для предметного дизайна, все относительно. Критерий – быть вне стереотипов», – отмечает Улугбек Холмурадов. В его проекте первого в Узбекистане «Антикафе» (2014 г.), представлен демократический урбан. Источники вдохновения и материалы: творческая студия – «лофт», домашняя скандинавская мебель, крашеные стены, дощатый пол, металлические светильники, сквозные стеллажи, столы и стулья из светлых пород дерева с необработанной поверхностью, городские экспликации. Ключевая форма: геометрия. Философия: эко-принципы, целесообразность, нонконформизм.
В настоящее время в предметном и интерьерном дизайне в Узбекистане осваиваются самые различные направления и стили. В новой для страны области творчества прослеживаются свои тенденции, на которые, конечно же, влияет рыночный спрос. Однако отечественные дизайнеры смогли обозначить свои профессиональные позиции и можно говорить о том, что они влияют на формирование эстетического вкуса потребителя. Среди них – ведущие дизайнеры предметного и интерьерного проектирования Улугбек Холмурадов, Валерия Барсукова, известные художники-дизайнеры Бобур Исмаилов, Джахонгир Якубов, Заур Мансуров и др. Как и во всем мире, дизайн в Узбекистане в ХХI в. претендует на двуединое звание – искусство и дитя науки высоких технологий. Возрастающий спрос обеспечивает расширение дизайна как самостоятельной сферы, он получает проникновение в повседневность каждого человека. Такая жизнеспособность уже наградила дизайн возможностями в организации целостной предметной среды и его достижения несомненны. Однако еще не выработана теоретическая основа, не определены границы дизайн-деятельности. Это указывает на продолжение процесса формирования дизайна.