Лазарь Израилевич Ремпель (1907 – 1992) – ученый-искусствовед, который внес значительный вклад в развитие и исследование монументального зодчества и других видов художественного наследия Узбекистана, в воспитание молодого поколения.
Научные исследования Л. И. Ремпеля охватывают широкий спектр искусства Востока и Запада. Однако его многие фундаментальные исследования все еще остаются не изученными.
Редакция журнала предлагает вниманию читателей фрагмент рукописи ученого, которая хранится в Архиве Института искусствознания АН РУз.
Национальное и всеобщее в портрете. …“Национальные школы” вырастают органически, их незачем создавать по той причине, по какой, как гласит народная мудрость, не надо отыскивать рукавицы, торчащие за поясом.
“Проблема своеобразного, особенного в век тотального наступления Общего занимает всех художников. Как под натиском Общего не потерять особенное? Ведь оно позволяет сохраниться лучшему, что есть в национальной культуре. Но когда мы начинаем ограждать свое и отказываться от общего, в итоге это ведет к деградации культуры. Включать свой голос в общий хор, усиливать его – вот путь культурной интеграции, как я его понимаю” (1).
Неверно, когда к национальному искусству относят, в том же портрете, только черты, связанные с прошлым или выраженные в искусстве прошлого. Или, наоборот, исключают национальные черты, переданные традицией, опасаясь идеализации старины.
Национальные художественные школы в каждом регионе Средней Азии своеобразны. Толща традиций у них разная, и время работает на них по-разному. Каждая эпоха ставит новые задачи. Темп развития каждой из школ, степень зрелости зависят от многих причин. Портрет позволяет глубже других жанров проникнуть в духовную жизнь людей разного характера, склада, профессии, разной этнической принадлежности и национальности. Национальные особенности в портрете выражаются двояко: в особенности личности портретируемого (его физическом и духовном облике), где особенности эти выходят часто на грань этнографии, но еще больше – в художественной концепции определенной школы, стиля, в манере мыслить, воображать, переживать.
На современный портрет народов Средней Азии стиль восточных миниатюр оказывает известное влияние. Однако само понятие национального искусства расширило свои рамки. Социальная значимость личности и ее внутренний мир стали главным содержанием искусства. Отсюда и национальные особенности каждой из худо-жественных школ выражаются в наше время всем своеобразием культуры. Было бы трудно вычленить портрет каждого из регионов Средней Азии в качестве эталона национальной школы. Личное своеобразие каждого из художников вырастает из неосознанной психики, меры воспитания и степени приобщения к культуре других наций. В том и состоит особенность многонационального искусства, что оно свободно сочетает традицию с современностью на основе мирового и национального опыта. Суммируя опыт национальных школ традиционного направления, можно выделить портрет, созданный на основе восточной миниатюры в синтезе с русским и западноевропейским ориентализмом XIX – начала ХХ в. В нем можно различить прямое возрождение восточной миниатюры (Ч. Ахмаров) и тот ориентализм, проводником которого были в России (а затем в Армении) Сарьян, Кузнецов, А.Волков, Петров-Водкин, а на Западе – Матисс, Гоген, Ван Гог. В первом случае он коснулся недавно возникшей группы энтузиастов при Союзе художников Узбекистана (лаковые росписи: «Портрет Бехзада» Н.Холматова, «Бабур в саду» Сатыбалдиевой, женские «портреты» Камалова), во втором – имеются в виду художники старшего поколения – «туркестанцы». Вдохновленные тем же ориентализмом, они создали здесь свою традицию (Усто-Мумин (Николаев), ранний О. Татевосян, Чингиз Ахмаров). Последние отошли от стилизации восточной миниатюры, но сохранили присущие ей утонченность и отточенность стиля, прозрачность к чистому линеарного или едва подцвеченного рисунка, высокий дух поэзии, ласкающий взор.
Другой вид традиции подсказан русской реалистической живописью, истоки которой лежат в мировом классическом наследии. Эта традиция охватывает самый внушительный пласт художников, сохранивших навсегда преданность корифеям русского реалистического искусства – от Левицкого, Боровиковского, Тропинина до В.Серова, Врубеля и Нестерова… Здесь и прямые выпускники школы Репина (в третьем и четвертом поколении), с подражания которому начали Елизаров и А. Абдуллаев. Традиционалистами, т.е. взявшими отправной точкой своего творческого пути опыт корифеев русского и мирового искусства можно назвать и многих других художников России конца XIX – начала ХХ в. Некоторые из них шли от символизма и выраженной экспрессии. Пример тому – Врубель, от которого исходит сначала и Александр Волков, воспитавший затем целую плеяду художников Узбекистана.
Художников Востока одно время упрекали в декоративности их живописи, как о пороке, принижающем идейный стержень произведения и, следовательно, в ее неполноценности. Между тем у декоративности – свои задачи и свои приемы, которыми она одаривает и станковую живопись, когда ищет сближения с архитектурой и «искусством вещи». В поэзии, музыке, танце и живописи Востока ритмика всегда играла значительную роль. Текст поэмы был во власти ритмических контуров танца или музыки. Миниатюра вторила им. Когда поэтическое начало миниатюрной живописи XVII в. стало стираться ее бытовым прозаическим языком – это был уже симптом ее вырождения как поэзии. С другой стороны, в русском реалистическом искусстве второй половины XIX в. насколько сами передвижники были высокопоэтичны в своем гражданском самосознании, близком и дорогом нам и поныне, настолько эпигоны передвижничества, растерявшие эти идеалы, уже в конце XIX в. выродились в словоохотливых либералов, утратили былую поэтичность и разменяли высокую правду искус-ства на мещанское правдоподобие, подобие чувства, наигранное негодование… Сохранение же языка бытописателя ни о чем не говорит, разве что об атрофии музыкально-ритмических, поэтических начал.
Романтизм был и остается отличительной чертой поэзии, музыки, танца и живописи Востока. «Цветы романтизма появились на почве весьма реальной, не в результате отлета фантазии подальше от обыденной жизни, а как раз наоборот: от стремления найти и отразить нечто новое в жизни, новые связи, еще недопроявленные и пока не доступные реалистическому изучению, но уже действующие и уже важные. Да и романтические краски нашей прозы, «если видеть в них не средства украшательские, но способ художнического освоения обыденной нови, то есть думать о серьезном искусстве а не об играх на досуге. Настоящие романтики – это первооткрыватели целей для настоящих реалистов» (2). Романтизм много дал и продолжает давать всему искусству, как источник жизнерадостного восприятия мира и как «первооткрыватель целей для настоящих реалистов» (3). Реализм – это общая закономерность развития искусства на каждой ступени развития общества. Но формы этого реализма каждый народ должен найти сам. Восточный романтизм остается одним из его слагаемых.
Литература
1. Сулейменов О. Упорство мысли // ЛГ, 1982, 11 ноября.
2. Митин Г. Соревнование стилей// ЛГ, 1981, 15 сентября.