Памятники архитектуры являются немыми свидетелями общественной, духовной и культурной жизни прошлых эпох, выражением национального достояния. “Диалог” с искусством прошлого, постижение и правильное понимание его значения – одна из важных проблем исследователей, обратившихся к наследию давно минувших дней.
О Хиве упоминается еще в письменных источниках Х в. И лишь в XVI в. возрастает значение этого города в связи с разорением и упадком Гурганджа – Ургенча из-за изменения течения Амударьи. При ханах Асфандияре (1623-1643 гг.) и Абул-гази (1643-1663 гг.) Хива становится столицей Хорезма.
Согласно красивой легенде о возникновении Хивы, Сим (сын Ноя) спал на песчаном бархане и во сне увидел знамение, после чего он сгреб землю, создал город, похожий по форме на корабль и выкопал для него колодец Хейвак. Если посмотреть на город с высоты птичьего полета, то невольно веришь в то, что Хива действительно построена на песке, что впоследствии подтвердили данные археологических исследований.
Не перестаешь восхищаться искусством народного гения, создавшего эти удивительные памятники зодчества, отличающиеся от самаркандских и бухарских оригинальностью форм и необычной пространственной композицией, где все “пронизано единым художественным стилем, свойственным почерку хорезмских мастеров XVIII – XIX вв.” (1, с. 146). Для зодчества Хивы характерны структурные признаки среднеазиатских городов: Ичан-калы – шахристана, Дишан-калы – средневекового рабада и Куня-Арка – “кухендиза”. В Ичан-кале одним из самых ранних памятников, относящихся к первой трети XIV в., считается мавзолей Сейида Алауддина. Первоначально это была однокупольная усыпальница – гурхана (3,7 х 3,7м) с портальным входом в южной стене. По установленной традиции, “в зависимости от ранга, от популярности святого его мавзолей мог разрастаться, становиться многокамерным зданием” (2, с. 34). Только в XVIII в. с запада была пристроена зиарат-хана (6,0 х 6,0 м). Оба помещения крыты куполами: в гурхане – в форме 3-угольного плоского паруса, в зиарат-хане купол покоился на арочных парусах с перспективно-ячеистыми нишками в углах.
Следует отметить, что особенностью Хивы является контрастность. В данном случае скромному интеръеру противостоит красочное надгробие, “настолько значительное, что…кажется привезенным из другого места”. Оно монументально, на ступенчатом цоколе стоит постамент, украшенный по углам резными и нарядными колонками. На постаменте – два мини-сагана. Надгробие сплошь покрыто майоликой, являющейся классическим образцом хорезмского стиля первой половины XIV в. Мотивы рисунка – цветочно-растительный орнамент, восходящий к древнехорезмийским и согдийским образцам. Свежесть придают такие цвета, как темно-синий, голубой и фисташковый. Другим памятником культовой архитектуры, относящимся к XIV-XX вв., относится комплекс у мавзолея Пахлаван Махмуда (1247-1325 гг.) – поэта и борца. Он считался покровителем искусственного канала, берущего воду из Амударьи. Культ этого святого приходится на последние 150 лет господства хивинских ханов (конец XVIII-XX вв.) и фигурирует во многих легендах. Шир Мухаммед Мунис в “Фирдаус ал-икбале” отмечает: “Благословенная гробница полюса мира и величайшего предводителя Пахлаван Махмуда, сына Пир-и Мир-вали – светится тайна их обоих”. По преданию, в XIV в. на месте комплекса находилась мастерская Пахлаван Махмуда – для средневековых городов характерно соединение жилья с местом работы (3, с. 79). Согласно традиции, однокамерный мавзолей (“гумбаз” или “бузрук”) со временем разросся в большой комплекс, представляющий один из лучших мемориально-культовых комплексов династии Кунгратов. Планировка комплекса произведена по следующей схеме: центральное место занимает хонакох с тремя проемами: западный проем ведет в зиаратхану, соединенную с гурханой, где находится надгробие святого. Восточный проем соединен с коридором, который, в свою очередь, соединен с подквадратной постройкой. Южную сторону комплекса занимают корихана, ошхана, мечеть, дарвазахана.
Необходимо отметить, что одной из характерных черт хивинской архитектуры является взаимосвязь старых и новых частей сооружений, объединяющих таким образом разновременные сооружения и обеспечивающих “сохранение при этом своеобразия составляющих архитектурного ансамбля”. В данном случае – это расписная майолика: “… зеркально блестящие изразцы, возбуждающие удивление, от которых следует путь к духовному миру” (4, с. 40). Особенно изыскан интерьер мавзолея, где зодчие грамотно распределили облицовку: внизу – геометрическое панно (на синем фоне белый орнамент), в подкупольном ярусе – крупные желтые и голубые фигуры, в куполе – один из излюбленных приемов в оформлении интерьеров – белые медальоны на синем фоне.
Еще одной особенностью хивинской школы зодчества является виртуозное владение мастерами техникой резьбы по дереву и грамотное ее сочетание с архитектурными формами и пропорциями, используемое в “наиболее выгодных для обозрения деталях и конструкциях” (5, с. 193). Резьбой покрывались наружные элементы – двери, калитки, колонны айванов, некоторые из них были единственным украшением памятника. К примеру, главная примечательность Джума-мечети – колонны. Расположенная в центре Ичан-калы мечеть трапециевидна в плане и имеет балочное перекрытие, поддерживаемое 212 колоннами. Установлен факт о традиции перенесения уникальных образцов деревянных колонн X-XIV вв. в более поздние сооружения. Так, в Джума-мечети собраны колонны с X по XVI в., каждая из которых имеет характерные для своего времени декоративные особенности, объединенные в один композиционный ряд. Но все они грациозны и нарядны и образуют воздушную среду благодаря тому, что мастера “тонко учитывали масштабы узора и высоту рельефа” (5, с. 194).
Дворец Таш-Хаули (“каменный двор”) – изюминка Ичан-калы, элегантный силуэт которого каждый раз будоражит воображение. Дворец состоит из трех частей: гарема, ишрат-хаули (“двор увеселений”) и арз-ханы (судилища), построенных в вышеуказанной последовательности с 1830 – 1838 гг. Интересно, что в планировке зодчие дворца опирались как на традиции старых хорезмийских усадеб (к примеру, в гареме организация женской половины), так и на традиции крепостной архитектуры, выразившейся в организации наружных глухих фасадов. Главной темой является двор, вокруг которого группируются различные помещения. Вся прелесть Таш-хаули сконцентрирована внутри. Гарем состоит из 5 секций, каждая из которых включает превосходный айван, жилую комнату и подсобное помещение. В ишрат-хаули и арз-хаули планировка однотипная – вокруг вытянутых дворов расположены 2-светные одноколонные айваны, являющиеся пространственно-соединительным элементом. За ними – парадные залы и коридоры. В ишрат-хаули по периметру двора размещены гостевые комнаты, на втором этаже – служебные помещения с айванами. Арз-хаули отличается более сложной планировкой.
Особенностью Таш-хаули является нарушение зодчими симметрии, не мешающее общему эффекту, а подчеркивающее его. Это проявилось, например, в Арз-хаули смещением айвана по отношению к оси двора. В ишрат-хаули полубашни айвана также несимметричны – с запада их две, с востока – одна. Колонны дворовых айванов “ставят под прогонами там, где этого требуют конструктивные соображения”. То есть использование асимметрии как композиционного средства сыграло регулирующую роль в создании целостной архитектурной композиции.
Выразительный и динамичный образ дворца Таш-хаули получился и благодаря использованию такого композиционного средства, как контраст. К примеру, необлицованный внешний облик дворца котрастирует с внутренними фасадами, выполненными в духе “единой насыщенности узоров и колористической разработки стен” (6, с. 168), в дворовых фасадах мозаичные стены контрастируют с нарядными айванами, полутемные и сумрачные проходы (ведущие из гарема в ишрат-хаули) – с залитыми солнцем двориками, малые айванные колонны – с 2-светными колоннами, скромный декор интерьеров – с роскошными фасадами. Последние были облицованы сине-бело-голубой майоликой, напоминающей покрывала – сюзане. Следовательно, арсенал возможностей контрастных противопоставлений в данном памятнике неисчерпаем, благодаря чему выявлены важные зоны пространства, объемы и детали. Невольно вспоминаются слова теоретика французской архитектуры Франсуа Блондель-младшего: “Удовлетворение, которое мы испытываем от прекрасного произведения искусства, зависит от того, насколько правильно соблюдены соотношения” (7, с. 9).
Таким образом, архитектура Хивы отличается утонченностью вкуса – органичным сочетанием прикладного искусства с архитектурными формами и пропорциями, что придавало памятникам завершенный и целостный характер; истоки хивинской архитектуры заложены в народном зодчестве, обусловленном природно-климатическими условиями и вековыми традициями; кроме того, она построена на контрастных сочетаниях, проявившихся как в деталях, так и в объемно-пространственных композициях; на тесной взаимосвязи внутреннего пространства с его объемной формой и окружающей средой.
По прошествии веков стены памятников по-прежнему хранят в себе энергию, заложенную в них средневековыми зодчими. Вместе с ней последующему поколению передается и искусство создания новых шедевров архитектуры.
Литература
1. Захидов П.Ш. О школах зодчества Узбекистана (XIX-XX вв.) // ИЗУ, IV. Ташкент, 1969.
2. Снесарев Г.П. Хорезмские легенды как источник по истории религиозных культов Средней Азии. М., 1983.
3. Маньковская Л., Булатова В. Памятники зодчества Хорезма. Ташкент, 1978.
4. Пугаченкова Г. А. Термез, Шахрисабз, Хива. М., 1976.
5. Аведова Н.А. Живые традиции хивинской резьбы по дереву // ИЗУ, IV. Ташкент, 1969.
6. Пугаченкова Г.А., Ремпель Л.И. Выдающиеся памятники архитектуры Узбекистана. Ташкент, 1958.
7. Ноткин Н. Искусство древних. Ташкент, 1968.
Шоира Нурмухамедова