На протяжении тысячелетий формировались традиции текстильного производства стран Востока, в частности Узбекистана, на территории которого издавна развивались крупные торговые центры по продаже разнообразного ассортимента ремесленных изделий, в том числе тканей.
В истории текстиля важную роль сыграл Великий шелковый путь. Основным товаром, перевозившимся по этому пути, был китайский шелк. Со временем выделывать шелк научились и в других странах. Одним из крупных текстильных центров, сложившихся на трассе Великого шелкового пути, была Бухара. Известный средневековый автор Мухаммад Наршахи (X в.) подчеркивал, что ни в одном городе Мавераннахра не умели ткать таких прекрасных тканей, как в Бухаре. Здесь производили особые ткани белого, красного и зеленого цветов, которые экспортировались вплоть до Византии и Египта. Со временем их вытеснила получившая широкое распространение ткань занданачи, которую производили мастера близлежащих селений Зандана и Вардана. Аналогичная ей текстильная продукция впоследствии стала производиться и в других центрах и продаваться по цене парчи.
Традиции среднеазиатского ткачества стали проникать на Запад, в частности, в Византию, – крупнейший потребитель и производитель текстильной продукции. Искусство этой страны впитало в себя влияние античной культуры и культуры народов Востока. Изображение растений в византийских тканях даётся условно, преимущественно в симметричном построении, часто в соединении с образами зверей, фантастических птиц, символизирующих могущество и власть государства.
Восточные влияния отразились не только на византийском, но и на западноевропейском средневековом искусстве. В эпоху европейского Возрождения над созданием эскизов тканей работали известные в те времена художники – Антонио Полайоло, Беноццо Гоццони, Доменико Гирландайо и др. Нередко при этом они вдохновлялись восточной экзотикой. Зачастую не имея перед собой подлинных образцов восточных узоров, они с помощью своего воображения создавали оригинальные псевдовосточные орнаменты. Одновременно создавались рисунки, основанные на изучении подлинных китайских, индийских, бухарских и хорезмских тканей (1).
На рубеже ХIХ – ХХ вв. в западноевропейском искусстве распространился стиль модерн, с характерным преобладанием замысловатой растительной орнаментики. Излюбленными растениями в декоре этого времени стали лилия и ирис, с гибкими стеблями и листьями. Извивающиеся травы и цветы “вплетались” в архитектурные и скульптурные формы, украшали посуду, одежду, ювелирные изделия, нарушая царившую до этого “эстетику покоя”, “гармонию спокойствия”. В текстильном рисунке было заметно преобладание изощренной динамики линий. Изменения в декоре были столь разительны, что вызывали у многих чувство протеста из-за кажущегося эффекта незавершенности и стремления к движению.
Это тяготение к ярко выраженной декоративности возникло в модерне не без влияния декоративно-прикладного и изобразительного искусства стран Востока, которое в этот период все более открывается европейцами. Восточные мотивы в западноевропейском орнаментальном искусстве, в частности дизайне ткани, – очень сложное, многогранное явление, многие влияния и заимствования которого до сих пор остаются нераскрытыми. Но, по мнению многих исследователей, восточное происхождение таких мотивов, как “тюльпаны”, “гранаты”, “древо жизни”, “огурцы” и “гвоздики”, бесспорно.
Наглядным примером взаимодействия искусств Запада и Востока является смешение европейского и индийского стилей. Так называемый “восточный огурец”, мотив, считающийся на Западе индийским по происхождению и широко известный по декору кашмирских шалей и тканей, присутствует в текстильном декоре многих стран мира. Однако данный мотив издавна был популярен и в искусстве среднеазиатского региона, примером чему – вышивки, украшающие тюбетейки (бодом, калампир), декор резьбы и росписи по ганчу, ювелирных украшений, ковров.
Популярность в текстиле западных стран восточных мотивов отмечается во все времена. Они ценились за ярко выраженную декоративность и разработанность, оригинальное формообразование, высокую степень условности и обобщенности форм, насыщенную цветоносность. Все эти черты издавна присущи и орнаментальным композициям узбекского декоративно-прикладного искусства. В них всегда господствовали растительные мотивы: фантастически преображенные образы цветущего сада, с его живой и музыкальной плавностью ритмов листьев, стеблей, пышно распустившихся цветов, грациозных бутонов, виноградных лоз, зреющих плодов гранатов, миндаля. А также тюльпанов, гвоздик, роз, других цветов с поэтичными названиями: “гули номозшом” – ночная красавица, цветок сумерек, времени захода солнца, “чаманда гул” – цветы на лугу и др. (2).
В современном орнаментальном искусстве узбекских художников по текстилю сохраняются многие достижения из художественного наследия прошлого, в частности, композиции на основе кругов с перлами, прославивших некогда согдийские ткани, пышные пальметты, расположенные на прямой или косой сетке. Сопоставление этих мотивов с этнографическими материалами показывает, что современное и древнее искусство строится на одних и тех же канонах, включая схожие мотивы. Если раньше внутри миндалевидных форм часто вписывались мотив “древо жизни” или стилизованные цветочные узоры, то сегодня создаются новые рисунки из сгруппированных цветков или листочков в форме “бодом”. Они могут прекрасно сочетаться с основным растительным орнаментом, в частности, натурально изображенным цветочным мотивом. Авторские работы дизайнеров, представляющие элитный постмодерн на современном Великом шелковом пути, вплетают в древние узоры свою фантазию. Особый интерес представляют изделия, которые интерпретируют традицию не только изнутри, но и “со стороны”, соединяя ее, например, с элементами западного авангарда или с фольклорными мотивами.
В наши дни одним из ведущих районов, культивирующих текстильное производство, стала Ферганская долина, где издавна было развито шелководство и шелкоткачество. Не случайно, когда Фергана была присоединена к России, ей был дарован герб с изображением бабочки шелкопряда. Средоточием разнообразных шелкоткацких мастерских были Маргилан и Ходжент. Их изделия отправляли не только в Бухару, но и в Кашгар, Россию, на Кавказ, в Иран, Афганистан, Турцию. В 1920-е – 1960-е гг. в кустарных тканях доминировали бухарский и ферганский стили.
Техника изготовления традиционных узбекских тканей была не из легких, еще сложнее был процесс орнаментации. Доминировали полосатые и абровые узоры; в полосатых тканях основным декоративным акцентом являлась ритмика чередования разной ширины и разной окраски полос. Гораздо большей декоративной выразительностью отличались абровые ткани, или икат (под этим названием они известны на Западе).
Для европейцев эти красивейшие ткани стали своеобразным символом Востока. Когда они открыли для себя столь яркое художественное явление, икаты стали пользоваться еще большей популярностью среди коллекционеров и любителей текстиля. Сшитая из них одежда поступала в музейные собрания не только России, но и Западной Европы (3). Национальная культура Узбекистана, возрождаемая с обретением независимости, активно развивается на фоне интернационального характера мировой культуры. И поэтому национальные мотивы, оказывая огромное влияние на творчество дизайнеров различного профиля, прочно вошли в мир сегодняшней моды. К примеру, в настоящее время на рынке текстильной продукции, наряду с типичными для жаккардовых тканей плоскостными цветочными орнаментами в стиле либерти, в большом количестве представлены мотивы “восточных огурцов” и различные экзотические пальметты.
В наши дни производство абровых тканей вновь становится рентабельным. Изготовлением их, как и в прошлом, занимаются целые династии. Мастера обогащают традиционные рисунки новой тематикой, согласно современным требованиям (5).
В начале последнего десятилетия прошлого века Узбекистан, как и другие страны Центральной Азии, посетило немало экспертов из различных международных организаций, заинтересованных в развитии местного рынка. Среди них было немало специалистов высокого класса, искренно желавших помочь нашим ремесленникам выйти на международный уровень. В частности, лучшим другом всех ткачей в Маргилане стала эксперт из Англии Фелиппа Воткинс, приехавшая в рамках грантовой программы Британского совета. Благодаря ее деликатной работе по изменению дизайна тканей и усилиям местных специалистов фабрика “Едгордик” в Маргилане возродила свой статус центра выпуска традиционных узбекских шелковых тканей ручной работы (4). За последние годы растет спрос и на абровые ткани типа адрас. Все популярнее становятся своеобразные цветовые гаммы, переходящие от белого к желто-кремовым, пурпурным, салатным или серебристо-серым оттенкам (5).
Особая сила и привлекательность тканей народов Центральной Азии – в гармоничных цветовых композициях. Издавна особой популярностью пользовалась красная гамма цветов, представленная в бухарских и ташкентских народных вышивках.
Классические сочетания цветов на тканях и вышивках Узбекистана в настоящее время особенно популярны в ансамбле костюмов народов Запада. Недавно в прессе появилось заявление одного известного европейского дизайнера: “Восток проник в нашу кровь – мир помешался на завораживающей восточной мелодике и плавных ритмиках, западные люди с удовольствием носят наряды из пестрого шелка… Посмотрите на современные тенденции искусства, все больше художников предпочитают синтез леденяще-холодного западного и обжигающе-горячего восточного стилей, его новизну, свежесть, особое изящество, экзотику, уникальный колорит, яркую энергетику и нежную притягательность красок”. Синтез лучших достижений восточной и западной культур – путь к дальнейшему прогрессу в искусстве.
Литература
1. Соловьев В. Л., Болдырева М.Д. Ивановские ситцы. М., 1987.
2. Торебаев Б. П. Узбекские народные узоры в дизайне ткани// Материалы республиканской научно-практической конференции “Узбекистонда замонавий бадий таълим муаммолари”. Ташкент, 2007.
3. Ремесленники Ферганской долины. Справочник. Бишкек, 2005.
4. Мусина Н. Эпоха времен// Об арт-менеджментe. Материалы семинара, доклады. Ташкент, 2007.
5. Торебаев Б. П. Дизайн ткани: актуальность проблемы и реальность перспективы// “Проблемы текстиля” Ташкент, 2006, №2.
Борижан Торебаев