ТАШКЕНТ – ДОРОГАМИ ИСТОРИИ
Столица Республики Узбекистан – Ташкент, крупнейший промышленный, научный и культурный центр Средней Азии. Название “Ташкент” впервые зарегистрировано в письменных источниках начала XI в. Согласно версии Абу Райхана Беруни, оно восходит к тюркскому “таш” – камень и “кент” – город, т. е. само слово Ташкент переводится как “Каменный город”. Однако есть основания полагать, что первый компонент этого названия более древний и восходит к слову “Чач”, впоследствии переделанному арабами, ввиду отсутствия в их языке и письменности буквы Ч – в “шаш”, а тюрками, ввиду созвучия отдельных букв – в “таш” – камень.
Наиболее раннее упоминание названия Чач, выявленное сейчас наукой, относится к 262 г. н. э. Это горы Чача, которые наряду с другими областями Средней Азии упоминаются в надписи царя Шапура I (241-272) на Каабе Зороастра. Думается, что Чач – это усеченная форма от более полного названия – Чачан или Чачани. В такой форме оно приведено на чеканенных в этой области самых ранних монетах, начало выпуска которых датируется серединой III в. н. э. Надпись на них гласит: “Чачского народа (или общины) правитель Ванван” или Ванун (по версии В. Л. Лившица).
К IV в. н. э. относится серебряное блюдо из села Керчево (западная Сибирь) с согдийской надписью, свидетельствующей о принадлежности этого блюда владетелю Чача (в надписи – общины или народа Чача). Название Чач, по-видимому, этого же времени, имеется и на другом серебряном блюде, найденном в погребении вблизи границы Китая с Вьетнамом.
Название Чач в усеченной форме от Чачани, Чачан широко употребляется на бронзовых монетах, чеканенных в этой области в VI – первой половине VIII в. Оно приведено и в знаменитом письме посла согдийского правителя Деваштича Фатуфарна. Со второй половины VIII в. наименование Чач уже не употребляется, вместо него вводится эквивалентное ему Шаш, которое вместе с тем арабы прилагали больше к области, нежели к какому-то городу.
Для Ташкента IX – X вв. известно иное название – Бинкат, этимология первого компонента которого “бин” так же, как и Чач, неясна, вероятно, это древнесогдийские слова. Наиболее раннее употребление его относится к началу IX в., о чем свидетельствуют надписи на фельсах, чеканенных саманидским наместником области Шаш – Йахией б. Асадом, самые ранние фельсы его относятся к 820 г.
Есть основания полагать, что Бинкатом стал называться новый город, который, начиная со второй половины VIII в., начал постепенно складываться в районе теперешнего Чорсу и прилегающих к нему районах, после запустения “старого” города – Чача, располагавшегося прежде в районе вокзала – на городище Мингурюк.
Современное название Ташкент появляется в начале XI в., а может быть, еще ранее, однако это не означает, что более древние названия этого города – Бинкат, Чач – уже вышли из употребления. Так, на джагатаидских монетах XIII в. зафиксированы все три названия – Бинкат, Ташкент и Шаш. Однако постепенно название Ташкент вытесняет все остальные. На занимаемой им огромной территории в разных частях расположены многочисленные древние и средневековые городища и архитектурные памятники – материальные свидетельства длительного исторического пути развития от небольшого поселения I тыс. до н.э. Шаштепа до современного города.
Сведения письменных источников об истории Ташкента, в особенности древнего и раннесредневекового периода, незначительны, однако исследования разновременных археологических памятников, которых здесь выявлено более ста, позволяют уже сейчас во многом проследить основные этапы возникновения, становления и развития городской жизни на территории современного Ташкента.
Для Ташкента, как и для многих других древних городов Средней Азии, характерны урбанистические перемещения в пространстве и времени. Его первоначальное ядро (Шаштепа) возникло в одном месте – на южной окраине Ташкента. Древний и раннесредневековый город (Минг-Урюк) в другом – в районе железнодорожного вокзала. Средневековый город Бинкат, в третьем месте – на территории старого города. Именно здесь, благодаря благоприятным климатическим условиям, наличию водных источников происходило формирование Ташкента и последующее разрастание его во всех направлениях. 30 – 40 тыс. лет назад на берегах протока Бозсу и Каракамыш располагались стоянки первобытных общин эпохи верхнего палеолита (40 -10 тыс. лет до н.э.), а 10 тыс. лет назад здесь же обитали люди эпохи среднего камня (мезолита).
В районе Чильдухтаронтепа и на р. Каракамыш обнаружены могильник и стоянка скотоводов эпохи бронзы. В восточной части города изучены могильники 2,5-тысячелетней давности.
О широком освоении Ташкентского оазиса в древности известно и по сведениям письменных источников (Геродот – VI в. до н.э., Бехистунская надпись Дария -I- VI вв. до н. э.), называвших его население “саки, которые за Согдом”, “заяксартские (засырдарьинские) саки” и “саки, варящие хаому”, в “Авесте” их называют обитателями легендарной страны Туран – воинами-турами. Не исключено, что именно здесь находилась священная Канха Авесты Кангдиз, что находит свое подтверждение в названии городища Канки вблизи Аккургана.
Исследование городища Шаштепа на арыке Джун дало возможность проследить этапы культурной эволюции и урбанизации Ташкента. Исходный этап урбанизации – VI в. до н. э. В это время здесь возникает древнеземледельческое общинное поселение с жилищами полуземляночного типа.
II этап – III – начало II в. до н. э. – переходный. На III этапе (I в. до н. э.) зафиксировано здание крестообразной планировки, окруженное оборонительной стеной, имеющей внутренние сводчатые коридоры с выходами в башню, которая придает сооружению круглый абрис. Здание имело общественный характер с культовой окраской. Планировочно и функционально оно связано с почитанием солнца и огненной стихии, а также, возможно, астральных символов.
Период I – II вв. н. э. характеризуется запустением цитадели Шаштепа. Следующий период был временем сложения строительно-фортификационного массива цитадели с новой прямоугольной планировкой здания. Таким образом, выявленная здесь периодизация позволила определить динамику урбанистического освоения определенной части будущего Ташкента. Археологические данные дополняют нумизматические материалы и немногочисленные сведения письменных источников.
Благодаря исследованиям древних и раннесредневековых монет Чача получены важные сведения о начале монетной чеканки в этой области, о проникновении сюда согдийской письменности и языка, характере и особенностях династийной власти в Чаче и ее связи с Кангюйским домом, одним из владений которого был Юни или Чже Ши.
Наиболее древние монеты Чача представлены медным чеканом довольно крупных по размерам монет. На лицевой их стороне изображен бюст правителя вправо со своеобразной прической волос, ниспадающими отдельными прядями и с покатым лбом, выступающим крупным носом, тонкими длинными усами и большими миндалевидными глазами. На оборотной стороне помещена весьма характерная для Чача тамга в окружении согдийской надписи. Изучение большого количества этих монет свидетельствует об их принадлежности к Кангюйскому периоду, о весьма развитых денежных отношениях, об интенсивной рыночной торговле и появлении согдийской письменности в этом владении.
Чач, находившийся на одной из главных трасс Великого шелкового пути, несомненно, должен был испытать большое влияние согдийцев, которые уже, вероятно, после походов Александра Македонского стали переселяться в Сериндию (Восточный Туркестан) через эту область. Данный процесс еще более ускорился в первой половине I тыс. н. э., о чем свидетельствуют многие исследования, и в особенности “Старые письма”, датированные II в. н. э. или началом IV в. н. э. ДУКТ их письма в некоторой степени близок к таковому же на древнечачских монетах. Если подтвердится более ранняя, чем III – IV вв., датировка этих монет, то можно будет говорить о распространении в Чаче согдийской письменности и согдийского языка уже в начале I тыс. н. э. Во всяком случае на наиболее ранних экземплярах этих монет наличествует четкий развитой курсив, возможно, свидетельство того, что до появления его на монетах согдийская письменность в Чаче имела длительный путь развития.
Интересные данные можно почерпнуть из этих монет для династической истории Чача первой половины I тыс. н. э. В частности, так же, как на монетах Хорезма, на монетах Чача проставлен один и тот же династический знак. Но если на монетах Хорезма и, к примеру, Кушан он при общем сходстве варьирует в деталях, т. е. для каждого, вероятно, правителя он был индивидуальным, то на монетах Чача этот знак остается неизменным на протяжении нескольких веков. Это – свидетельство того, что в первой половине – начале второй половины I тысячелетия Чач, в отличие от раннего средневековья, был единым владением, охватывающим, вероятно, большую часть Ташкентского оазиса, а его правители все это время осознавали свою принадлежность к одной династии и к одному роду. Эта династия, вероятнее всего, была кангюйского происхождения, что можно вывести из монетных данных и свидетельств китайских письменных источников.
Династический знак, присутствующий на монетах Чача, относится к числу кангюйских тамг, которые при общем сходстве варьируют в нижней своей части и значительно отличаются от тамг Кушанских правителей. Памятники этого периода – городища и замки (более 100 наименований) разбросаны по всему городу. Наиболее крупные из них – Актепа, Кугаит-тепа, Ханабад-тепа и самое большое -городище Минг-Урюк достаточно хорошо изучены.
Древний город Минг-Урюк. Его площадь составляла около 40 га – от вокзала до сквера. Это его считают местом обитания легендарного правителя Турана – Афрасиаба. Город включал крепость-цитадель, окруженную оборонительной стеной, шахристан, дворцовый комплекс и ремесленную округу. В цитадели Минг-Урюк жил правитель и там же было культовое помещение. В пределах стен шахристана жили не только городская знать, но и ремесленники, купцы. Жилые постройки, торговые лавки и мастерские представляли единое целое, только узкие улочки пересекали кварталы. Парадные залы дворца правителя были украшены монументальной настенной росписью. Город пережил несколько столетий (со II в. до н.э. до X в. н.э.), но наивысшего расцвета он достиг в V – VIII вв., когда политическое положение Чача (так называли Ташкент в средневековых китайских источниках) было достаточно устойчивым. Его представители наряду с послами и торговыми гостями других областей ехали ко дворцу согдийского правителя (что отражено в настенной живописи дворца на Афрасиабе в Самарканде), а также в Китай и другие страны.
Врожденная любовь народа к музыке, поэзии и танцу нашла отражение в китайских раннесредневековых источниках жителей Средней Азии, в том числе и Шаша, что внесло большой вклад во внедрение в Японии и Китае новых для этих стран музыкальных инструментов и театрального искусства. Особой популярностью музыканты и танцоры из Средней Азии пользовались в эпоху династии Тан (VII – VIII вв.). Среди них были выходцы из Бухары, Самарканда, Чача, Кучи. Музыка Самарканда входила в официальный придворный репертуар.
Из китайских, арабских, согдийских источников – монетных находок – известно, что в Шаше был наместник – тудун и правитель хваб, то же административное устройство, что и в Согде. В столице Шаша имелся монетный двор. Сильное шашское владение было в оппозиции к Халифату и вступило в коалицию против него. Дружины его золотопоясых рыцарей – маликзадаган – выступали в битвах за независимость страны.
Шашский регион в канун арабского нашествия достиг расцвета во всех областях экономики и культуры. Обнаруженные в Ташкенте замки-храмы, некрополи свидетельтвуют о наличии различных религиозных верований. Там, как сообщают китайские хроники, поклонялись духу Дэси, огню, земному духу, небесному божеству, духу неба, предкам. Беруни указывал, что согдийцы поклонялись огню, и у них был распространен культ мертвых и Сиявуша – умирающего и воскресшего бога растительности.
Оссуарный погребальный обряд, отмеченный в Согде и Шаше, позволяет говорить о распространении зороастризма, не ставшего, однако, государственной религией, но включившего в себя местные языческие культы, которые уживались с культом огня.
В VIII в. Чач сильно пострадал от арабских завоевателей. Арабы, стремясь сломить непокорных жителей, разоряли селения, разрушали ирригационную систему, оставляя после себя руины и пепелища.
Наибольшее сопротивление арабам оказывали жители Чача, Тюркского каганата, отдельных владений Согда. В VIII – начале IX в. окончательно пустеют раннесредневековые города, замки, усадьбы. Войдя в состав халифата, Средняя Азия теснейшим образом была связана с Передней Азией, что способствовало развитию ее торговли, культурной и созидательной деятельности.
Во вновь захваченных городах арабы часто селились за их пределами, сооружая “рабаты” – пограничные укрепления “борцов за веру”. В IX – X вв. возле таких рабатов вырастали крупные феодальные города. Строило новые города местное население, применяя свой строительный опыт и навыки.
С IX в. во время правления династии Саманидов начинается новый экономический подъем и городов Шаша. Столица переместилась с Минг-Урюка на запад, на канал Бозсу и Калькауз, где на ранее болотистой, но к IX в. осушенной территории возник новый населенной пункт, превратившийся в скором времени в самый крупный город Шаша, именуемый письменными источниками Бинкатом. В этот период появляется большое количество поселений и феодальных усадеб. Они известны сейчас как тепе Шахнишин, Кукча, Калляхона, Танышыхар.
В многочисленной арабо-персидской географической и исторической литературе (Истахри, Макдиси) приводится красноречивое описание Бинката, столицы Чача. Обнаруженная при раскопках квартала монета, чеканенная в Бинкате от имени Яхьи ибн Асада, наряду с другими археологическими материалами начала IX в., свидетельствует об одном из ранних этапов существования города, а также о том, что город стал строиться на холме площадью около 15 га, между площадью Хадра, арыком Янгоб (Жангоб), улицей Хамзы.
Согласно историческим хроникам, передача области Шаш со столицей Бинкат во владения Яхьи ибн Асада состоялась в 204 г. (819 – 820 гг.). На протяжении всего правления Саманидов Шаш имел большое политическое значение, особенно в связи с разработкой серебряно-свинцовых рудников Илака. О высоком удельном весе Шаша среди других областей Мавераннахра может служить такой факт: весь Согд выплачивал в казну Халифата 326 тыс. дирхемов, а Шаш – 607 тыс. дирхемов. Халифат должен был считаться с ним, тем более, что население Шаша было неспокойно, являясь одновременно “опорой и предметом беспокойства для правительства”. Поэтому, когда при халифе Ал-Мунтасире (833 – 842 гг.) жители Бинката обратились к нему с посланием, в котором указывали на бедственное положение из-за отсутствия воды для орошения и просили отпустить необходимые средства для проведения нужного им канала, он не решился отказать им в просьбе и дал распоряжение выделить на проведение канала два миллиона дирхемов, что и было сделано при шашском наместнике Яхье ибн Асаде.
Стабилизация водного режима способствовала быстрому росту города. Из основного канала в сторону города и через него жители провели многочисленные арыки, древние русла которых археологами прослежены в районе шахристана и двух пригородов средневекового Ташкента. На месте основанного арабами укрепления, располагавшегося вблизи родниковых источников (в районе Чорсу), была возведена крепость, где находился дом правителя и тюрьма.
Шахристан. Именно здесь, на территории собственно города, были размещены дворцы правителя и знати. Основным композиционным узлом города становится рыночная площадь – место торговли, ремесленного производства, а нередко и место сражения, отчего в XVIII в. она получила название “Джангох” (“Место битвы”). На пересечении двух магистральных улиц, ведущих к воротам, располагались основные монументальные постройки города – мечеть, медресе, здания светского характера. Вдоль улиц тянулась торгово-ремесленная застройка с домами-мастерскими, где изготовляли тонкую керамическую посуду, славившуюся далеко за пределами Шаша.
Соборная мечеть, о которой говорится в источниках, располагалась между цитаделью и шахристаном на площади, служившей, вероятно, и местом торга. Рабад (пригород). В X – XI вв. расширение торгово-ремесленной деятельности вызывало необходимость увеличения площадей за счет пригорода, где были разбросаны отдельные усадьбы крупных землевладельцев. Вся эта территория была включена в состав города и обнесена крепостной стеной. Здесь так же, как и в шахристане, вдоль протоков размещались торговые пассажи, караван-сараи, квартальные мечети и “местные святыни” – мазар шейха Каффаль Шаши, мазар Зайнутдина Куи Арифони.
Чач – Шаш – Бинкат – Ташкент. Каждое из этих названий – история города. Страной “тысячи городов” называли Шаш арабские историки X – XII вв., которые сообщали, что из Шаша вывозятся различные ткани и ковры, изделия из кож. Славились также седла и чачские луки, металлические изделия, продукты животноводства и зерно. С ослаблением могущества Саманидов Чач был захвачен тюрками из династии Караханидов, после чего стал именоваться Ташкентом.
В XIII в. ведущую роль в этом регионе играл Отрар – крайняя точка империи хорезмшахов. Когда Чингизхан обрушил свои войска на область, главный удар пришелся на Отрар. Затем Чингизхан вторгся в Среднюю Азию. Ташкент сдался после трехдневной осады. Наместник Чингизхана Махмуд Ялавач избрал своей резиденцией Ходженд. После непродолжительного периода упадка Ташкент вскоре превратился в большой и многолюдный город.
В XVI в. улус Чагатая распался на две части – территорию Мавераннахра (западная) и Моголистана (восточная). Жителей Моголистана называли моголами – это потомки монголов, которые смешались с тюркскими племенами и приняли ислам. Границей между Мавераннахром и Моголистаном являлись по-прежнему Ташкент и Фергана.
Правители Моголистана вели бесконечную войну с чагатаидами Мавераннахра. Население этих городов самоотверженно боролось за независимость и свободу и даже великому Амиру Темуру стоило немалых усилий и времени покорение Ташкента, который имел для него стратегическое значение. Для всей Средней Азии и для Ташкента в том числе период правления Амира Темура был периодом спокойствия и процветания.
Биограф Амира Темура Шараф ад-Дин Али Йезди называет его сахибкираном – обладателем звезды высочайшего счастья, хумаюном – светлейшим, камкори офтоб давлатитюрк – могущественным солнцем Тюркского государства, рассказывает о благодеяниях Темура, его созидательной государственной деятельности.
Амир Темур придавал Ташкенту большое значение. Он приказал возродить ирригационную систему, провести новые каналы, восстановить разрушенные святые места. Так, возле могилы популярного в Ташкенте суфия Зенгиата и его жены Амбарбиби по распоряжению Темура были возведены два однокамерных мавзолея. Зенгиата, по преданию, был пятым мюридом суфия Ходжа Ахмада Яссави, который считался духовным главой всех тюркских племен Средней Азии. Ташкент имел в это время цитадель и город с несколькими воротами, окруженные крепостной стеной. Воротам, по преданию, были даны новые названия – по имени тех улусов, племен и родов, отрядам которых была поручена их охрана.
В Ташкенте находился один из сборных пунктов огромной армии, с помощью которой в 1404 г. Амир Темур собирался покорить Китай. Но неожиданная смерть не позволила осуществиться его планам. С эпохой Амира Темура связано появление одной из самых чтимых святынь Ташкента – мазара Шейхантаура. Культ его поддерживался шейхом Ходжа Ахраром, крупнейшим политическим деятелем и богачом. Огромная территория от Хадры до Анхора была собственностью вакуфных владений Ходжа Ахрара. На его средства в Ташкенте были якобы отстроены три мечети, два медресе и мост в Кукчинской части города.
После смерти Амира Темура Ташкент снова стал ареной борьбы между Моголистаном и Мавераннахром. В начале 20-х гг. XV в. Улугбек во главе многочисленного войска вступил в Ташкент. В последующие годы, при поддержке ташкентского шейха Ходжа Ахрара, городом управляли Темуриды. Сохранились в Ташкенте интересные памятники архитектуры XV – XVI вв.
Комплекс Шейхантаура. Над могилой шейха Хавенд Тахура, который был родственником высокочтимого шейха Ходжа Ахрара, в XV в. был построен мавзолей. Здание неоднократно перестраивалось, сохранив план и пропорции XV в. Мавзолей имеет портал со стрельчатыми нишами в устоях, вход под стрельчатой аркой, за порталом два помещения. Большее из них перекрыто куполом на двенадцатигранном барабане, меньшее – на восьмигранном. Рядом находится мавзолей Калдыргачбия, тоже предка Ходжа Ахрара. Они объединялись поминальной мечетью (Ауратмечеть). Западнее расположен мавзолей Юнусхана Моголистанского – одного из потомков Чингизхана. Мавзолей построен в 1486 г. после смерти Юнусхана его сыновьями.
Мавзолей Юнусхана таит много загадок – в нем не обнаружено захоронения Юнусхана. а прекрасные резные двери оказались музыкальными – между их створками был искусно встроен старинный музыкальный инструмент – чанг. В начале XVI в. Ташкент входил в состав узбекского государства Шейбанидов. В этот период были построены мавзолеи и медресе Баракхана, мавзолей Абу-Бекра Каффаль Шаши, медресе Кукельдаш.
Комплекс построек, включающий медресе и мавзолей Баракхана, расположен в северной части города, около главной пятничной (ныне действующей) мечети Джума. Медресе имеет традиционную планировку с худжрами вокруг двора, с большой перекрытой куполом дарсханой в глубине двора и встроенные в здание мавзолеи. Один из них принадлежал Баракхану, второй – его отцу Суюниджхану. Именно Суюниджхан, внук Улугбека, был тем просвещенным меценатом, который привлекал ученых и поэтов всего Востока. Вход в медресе оформлен стройным, украшенным резной мозаикой порталом, стены дарсханы покрыты росписью с позолотой. В настоящее время здесь располагается Духовное управление мусульман средней Азии.
Во дворе, расположенном напротив зимней мечети (Джума мечеть), в специальной библиотеке хранятся редкие собрания Коранов и Хадисов.
К северу от медресе Баракхана находится мавзолей над могилой Абу Бакра Каффаль Шаши – одного из проповедников суфииства, образованнейшего богослова и поэта. Современный мавзолей построен в 1541г. на месте более древнего захоронения. О былом блестящем оформлении его можно судить по остаткам майоликовых и мозаичных украшений. Живописный берег арыка Калькауз был в то время одним из излюбленных мест богословских диспутов, чтения хафизов, блистательных поэтических турниров.
Медресе Кукельдаш, названное по имени строителя визиря при Баракхане, возведено на высокой платформе из многовековых наслоений на площади Чорсу. Главный фасад оформлен высоким порталом и башнями по углам. Над портальным входом – мозаичный тимпан. Позднее здесь были построены медресе Ходжа Ахрара и мечеть Джами. Мавзолей Зайнаддинбобо (XII, XIV – XVI, XIX вв.) – один из самых интересных и крупных памятников Ташкента. Мавзолей посвящен историческому лицу – Шейху Зайнаддину Куй Арифони – сыну главы багдадских суфиев, “шейха шейхов”. По преданию, 600 лет назад, по указанию отца шейха Шихабаддина, Зайнаддин переехал из Багдада в Ташкент, где жил в чилляхоне. После смерти почитатели воздвигли над его могилой маленький мавзолей (чортак), который позже Амир Темур перестроил. Самое древнее строение XII – XIII вв. – подземная чилляхона. Ниже существующего здания был чортак XIV в. Стены внизу – XVI в. Верх здания от парусов и выше, а также портал капитально перестроены в конце XIX в.
Во второй половине XVI в. Ташкент был присоединен к владениям Абдуллахана II Бухарского, который после длительной осады в 1580 г. приказал разрушить стены и поджечь город. В течение последующих нескольких лет город был под властью казахского хана Тевеккеля, а затем вошел снова в состав Бухары. В памяти народа надолго сохранились воспоминания о жестокой резне, которую учинил жителям Ташкента Имам-Кулихан Бухарский за восстание и убийство своего сына – наместника Ташкента.
В XVIII в. в результате постоянных войн, восстаний в стране наблюдался общий хозяйственный упадок. Жизнь горожан сосредоточилась в пределах крепостных стен, зафиксированных на карте 1890 г. Город состоял из четырех частей (даха) – Шейхантаур, Сибзар, Кукча, Бешагач. Во главе каждой из частей стоял свой хаким – правитель. Один из них – хаким Шейхантаурской даха, происходил из местных ходжей и считался потомком Шейхантаура в шестнадцатом поколении. Юнусходжа сумел взять власть в свои руки после недолгой борьбы с другими хакимами. Его урда (крепость) находилась южнее Балянд-мечети и занимала часть махалли Биринчи Алмазар, прежде называвшейся Иски-Урда. Рядом располагался большой сад. В местности, известной сегодня как Юнусабад, находилась резиденция Юнусходжи. По его распоряжению Ташкент вновь обнесли крепостной стеной, восстановили ворота. Ташкентские войска одержали победу над казахами, и Юнусходже стали подчиняться все города и селения, входившие ранее в состав владений Старшей казахской орды. Однако в 1807 г. после поражения в борьбе с кокандским ханом Юнусходжа погиб. За проявленное неповиновение кокандский Олим Залим (Олим Жестокий) разграбил город, присоединив его к своим владениям. С тех пор около двадцати лет Ташкентом управляли Беклярбеки. Старую Урду разрушили, а новую построили на берегу Анхора. Ее название сохранилось до наших дней в наименовании остановки “Урда”.
В XIX в. наблюдался определенный экономический подъем. К середине этого столетия в Ташкенте насчитывалось шестьдесят тысяч жителей. Отремонтированная внешняя стена окружностью 14 км имела 12 ворот: Лабзак, Тахтапуль, Карасарай, Сагбан, Джагатай, Кукча, Самарканд, Камалан. Бешагач, Коймак, Коканд и Кашгар. В исторической топографии сложилась радиально-кольцевая планировочная структура старого города.
Жилую застройку, имевшую внутреннюю структуру микрорайонов, – махалля со своими общественными центрами – прорезала сеть городских магистралей. Главным ядром махаллинского центра была квартальная мечеть (в Шейхантауре их было шестьдесят, на Бешагаче – семьдесят), затем базар и чайхана. В результате длительных поисков средств защиты от жаркого резкоконтинентального климата, землетрясений были выработаны интереснейшие типы жилья с крытыми двухсветными двориками, раздвижными ставнями (ровон), типа “кашгарча”.
На карте прошлого столетия фигурирует множество квартальных мечетей, часть из которых была отреставрирована за годы независимости. Таким образом, археолого-топографическим изучением установлено, что Ташкент, как столица обширной области, на протяжении всей своей длительной истории оставался на одном и том же месте. Менялся классовый состав населения, архитектурный облик, каждый период привносил что-то новое.
В начале XX в. Ташкент состоял из двух частей – Старого и Нового города, разделенных арыком Анхор. В центре старого Ташкента сосредоточивались жилые и административные постройки, культовые ансамбли, многочисленные мастерские-лавочки различных ремесленников (кузнецов, чеканщиков, жестянщиков, плотников) и базары, где каждый торговый пассаж принадлежал торговцам определенным товаром. К этим сооружениям примыкали широкие крытые улицы. К северной дороге центра старого Ташкента подходили дороги, ведущие от Чигатайских, Сагбанских, Карасарайских, Тахтапульских ворот. Здесь на площади Эски Джува было несколько квартальных мечетей, медресе Беклярбека и караван-сараи.
На пересечении дорог от Кокандских, Коймас, Бешагачских и Самаркандских ворот (Чорсу) на высоком холме располагались медресе Кукельдаш, медресе Ходжа Ахрара и Джума мечеть. От Чорсу на запад в сторону мечети Намазгох шла целая улица ремесленных мастерских. Немало их было и в головных участках всех радиальных улиц.
Формирование нового центра Ташкента за Анхором началось с 1867 г. по проектам М. Н. Колесникова и А. В. Макарова, в основу которых была положена радиально-кольцевая система. Территориальное и административное объединение старогородской и новогородских частей (1929 г.) привело к изменению прежней планировки с последующей реконструкцией всего города.
Эдвард Ртвеладзе, Лидия Ртвеладзе