Sanat • 01/10/2002 • Выпуск №4 • 1395

Дав новорожденному по-арабски имя Захириддин Мухаммад, домашние звали его кратким узбекским Бабур, то есть “Тигр”, “Лев”. Основатель империи Темуридов Индии известен строительством там садов, дорожных и мемориальных сооружений, мавзолеев и мечетей, знаменовавших его деяния. В яркой и порой громкой истории этих объектов от внимания исследователей ускользала, а то и неверно истолковывалась малоизвестная “архитектура уединения”, которая еще ярче раскрывает великую личность Бабура. Более того, эта архитектура была развита его наследниками. И в результате в ней изменилось то, что было известно как темуридский сад и его павильон. Бабур правил в Индии всего 5 лет – с 1526 по 1530 г. И с самого начала этого недолгого правления он искал соответствующий себе и местному климату тип сада и павильона для уединения, исходя при этом из темуридских павильонов Центральной Азии и построек правившей до него в Индии династии Лоди (1451 – 1526 гг.).

Переломные 1526-1527 гг. Страдая от непривычного климата Индии и предчувствуя свой грядущий недуг, Бабур в 1526-1529 гг. возвел здания, непохожие на прежнюю темуридскую архитектуру. Переломными стали 1526-1527 гг., когда он строил в саду на левобережье реки Джамна в Агре помещение для уединения – “хилватхону”. Бабур заинтересовался также ступенчатыми колодцами Индии и построил их в Агре и деревне Сикри, к западу от нее, – тоже для уединения. В 1927 г. он сокрушает второго, после султана Ибрагима Лоди, противника – лидера индо-раджпутской конфедерации Рана Сангама. В ознаменование победы 44-летний Бабур отрекается от вина. Его дочь Гулбаданбегим в своих мемуарах уточняет: “И в городе Девалпуре из цельной глыбы камня (Бабур) велел высечь бассейн объемом 10 квадратных гязов, и говорил, что будет наполнять этот бассейн вином. Поскольку накануне сражения с Рано Санго он отрекся от вина, бассейн наполняли лимонным напитком” (2, 38-бет). Настало время знакомства с окружением, переоценки ценностей и сосредоточенности в себе.

Жажда воздуха. В 1528 г. Бабур знакомится с дворцом Ман Сингха (XV в.) в Гвалиоре. “В некоторых частях этого дворца четыре яруса, в двух нижних ярусах очень темно. Если посидеть там некоторое время, то в глазах становится немного светлее. Мы обходили эти помещения со свечами. Хотя комнаты отделаны всякими хиндустанскими украшениями, но это очень душные помещения” (3, с.238-239). Постройки Бабура меняют отношение к свету и особенно к воздуху. В культуре ислама духота и вязкость воздуха не просто негигиеничны – они являются одним из наказаний в День страшного суда. В Коране об этом сказано: “Ждите дня, когда с небес ниспустится вязкий дым, обволакивая человечество: горестное наказание” (4). Узбекское выражение “менять воздух (хаво)” означает выезд или переезд из города в его окрестности.

Cозвучное ему арабское слово “хавала” означает “переезжать за город, строить там частную собственность, быть ответственным за нее”. В Индии такие богатые особняки с одним внутренним двором и более называли “хавели”. Семья и потомки Бабура, говорившие на староузбекском, изменили это слово как “хаволи” – “воздушный”. Еще свободнее произносит его правнук Бабура Джахонгир, описывая свои впечатления о Кабуле: “К вечеру того дня я направился в небольшой сад в хавали (особняке) Шайх Сакандара, который находился по соседству с садом моего брата Шах Мурада…” (5, р.427). Непереносимость духоты и жажда воздуха вошли в плоть и кровь потомков Бабура: “Маловероятно, чтобы император Бахадур Шах (1707-1712) за свои 5 лет правления вообще жил в Красном Форте, большую часть жизни он проводил под тентами и не выносил сна в закрытом помещении” (6, р.131).

Джал Махал, Турхона, Тургох. В 1526 – 1527 гг. Бабур строит воздушный, на колоннах, краснокаменный павильон Джал Махал для отдыха на краю своего сада Боги Фотих (“Сад победителя”) у берега озера в Сикри. Павильон состоит из двух 8-гранных зданий. В 8-граннике внешнего павильона находится 8-гранник внутреннего павильона на высокой платформе – суфе. Эти павильоны разделял перекрывавшийся тентами двор с водотоками, каскадами, бассейнами и платформами. У внешнего павильона 7 проемов на каждой стороне, у внутреннего – 3. Ядро внутреннего павильона – 8-гранная комната. Ее плоский купол собран из ребер и уложенных на них кругами плит. 8-гранным планом отличается третья святыня ислама – Куббат ас-Сахра, т.е. Купол скалы (690-692 гг.) в Иерусалиме. И 8-гранный Джал Махал с единственным куполом символизировал темуридского лидера, его единоначалие, авторитарность.

В 1527-1529 гг. по заказу Бабура строится на каменной платформе Баги Нилуфар – “Сад лотоса”. Он не имеет ограды в отличие от темуридских садов. Строитель сада Устад Шах Мухаммад служил Бабуру еще с Кабула. “В середине озера, – писала Гульбаданбегим, – (Бабур) приказал возвести большую суфу. Когда суфа была готова, (Бабур) садился в лодку и, отправляясь туда, прогуливался и сиживал на той суфе. Построив на этой террасе здание Турхона (Верхняя худжра), (Бабур) пребывал в нем и писал Коран” (2, 41-бет).

Павильоны Бабура были не только воздушными, но и возвышенными, – это он стал подчеркивать в их названиях приставкой “Тур”, что значит “почетное”, в смысле – “верхнее”, место. Очевидно, под влиянием Бабура его сын Камран Мирзо возводит в 1527 г. павильон в своем саду на правобережье (теперь на острове) реки Рави в Лахоре. С 4-х сторон павильон имеет по 5 арочных проемов. Галерея по периметру защищает от солнца и осадков. Центральное трехпролетное ядро павильона имеет продуваемый со всех сторон второй этаж, защищающий от летнего зноя. Этот этаж и дал павильону название Тургох (обитель наверху). В двух опорах павильона есть лестницы на плоскую крышу. На ее платформе сооружали тент – еще одну обитель наверху. В 1500-1501 гг. в ожидании Шейбани-хана в центре Самарканда, – писал Бабур, – “на кровле медресе Улугбека Мирзы поставили шатер, и я находился там” (7, с.104). Возвышенный центр павильонов стал соответствующим климату Индии тронным местом – “тахт”. Приставка “тур” свидетельствует о сложении типа садовых павильонов Бабура. Это-то и было непонято и искажено во всем мире. В США “Тур” в Девалпуре перевели как “пространство, огороженное невысокими перилами” (8, р.99(95 – 110), а англичане назвали павильон в Лахоре на карте 1842 г. как “Тарга” (Turgur) (9, р.177), и пакистанцы вслед за ними стали его звать “Таргарх” (Targarh) (10, р.112 – 113). Так с XIX в. стали терять смысл специфические особенности архитектуры павильонов Бабура.

Давлат уйи. В 1534 г., четыре года спустя после смерти Бабура, его сын – наследный падишах Хумаюн справлял своему младшему брату Мирзо Хиндолу свадьбу, которая проходила в восьмигранных, как Джал Махал, павильонах, построенных тоже у воды, – теперь на берегу реки Джамны в Агре. Все та же внимательная Гулбаданбегим пишет об этом: “На берегу реки организовали место свадьбы, и дали ему имя Тилсим (волшебство, волшебный). Вначале возвели 8-гранный большой дом, в его середине вырыли бассейн, в середине бассейна поставили 8-гранную суфу… Перед этим домом для свадьбы Тилсим … поставили золоченый трон… Его величество падишах с братцем моим сидели на ватном одеяле напротив того трона. Построенный для волшебства, сей замок выглядел так. Свадьбу справляли в самом большом 8-гранном доме. Другие малые комнаты тоже… 8-гранные… В малом доме золоченая кровать, на полочках стеклянные флаконы с ароматами, золотые и серебряные блюдца для питья вина. Эти полочки были на стороне… Киблы… на востоке… юге… и севере. Над тремя названными домами построены балахона. Первая хона (помещение) “Давлат уйи” (Дом государства)… Вторая хона называлась “Дом счастья”. Третья хона называлась “Дом желания”. …Таким образом, все было готово для кутежа и наслаждений. …Были украшены и суда на воде. … Над судами возвышались балахона, а ниже были организованы сады. В них … посажены цветы. Воедино были объединены 8 судов, которые сами делились на 8 отдельных суденышек. Всевышний, таким образом, ниспослал его благословенной душе такого рода изобретения, что каждый, видевший их, изумлялся и оставался пораженным. …Остальные дети моего падишаха-отца, увы, не удостоились такой свадьбы” (12, с.50-54).

Итак, павильоны на земле и даже суда на воде той небывалой свадьбы были 8-гранными, имели второй этаж – балахона, т.е. легкую надстройку. Священная 8-гранность и требовавшаяся климатом балахона становились архитектурным каноном. Восхитительный сценарий свадьбы, по всей видимости, замышлялся художниками по миниатюрам. Миниатюристам было сподручнее изображать не 8, а 6-гранные павильоны. В таком двухэтажном, с балахоной на плоской кровле, и даже с золоченым, как писала Гулбаданбегим, троном в интерьере, изображалась, к примеру, Зулейха, соблазняющая красавца Юсуфа. За 125 лет до этой свадьбы, в г. Балхе, осажденном сыном Темура Шахрухом, классик узбекской литературы Дурбек писал на староузбекском свой дастан “Юсуф и Зулейха”. Злоключения молодого падишаха, изгнанного братьями со своей родины, напоминали судьбу Бабура. В семье Бабура несомненно знали этот популярный дастан и наверняка имели его рукопись с миниатюрами, изображавшими идеализированные граненные двухэтажные павильоны с балахона. Во всяком случае, подобный тип павильона был впервые воплощен на той свадьбе, и вскоре развит в двух следующих шедеврах.

Шер Мандал. В 1540 г. военачальник Шер Шах (Шер – “Лев”) из афганской династии Сур (1540-1555 гг.) ниспроверг Хумаюна, взошел к власти, и в 1542 г. заказал в Дели павильон Шер Мандал для собственного уединения. Шер Шах Сур видел и Джал Махал Бабура и Давлат уйи Хумаюна. Ведь он происходил из знатного рода, служившего еще династии Лоди, и сам был на службе у Бабура и, следовательно, – был вхож в его сады и павильоны. Предназначением и 8-гранностью его Шер Мандал сродни Джал Махал. От открытого ветрам Джал Махал Шер Мандал отличается мужественной гармонией глухих аркад. Но двухэтажностью и балахоной на плоской кровле он представляется копией павильонов миниатюр и Давлат уйи Хумаюна. Павильон Шер Шаха украшают стрельчатые арки и изысканные пропорции. Вероятно, его автором был художник-архитектор свадебных павильонов Хумаюна. Шер Шах умер в 1545 г. 10 лет спустя к власти в Дели из иранского изгнания возвращается Хумаюн. В 1556 г., поглощенный интеллектуальными занятиями в Шер Мандал, он торопился на молитву в соседнюю мечеть, упал с лестницы павильона, и вскоре скончался. В мавзолее Шер Шаха в Сасарам развиты композиции делийских мавзолеев двух полководцев из Центральной Азии – тюрка Гиясуддина Туглака (1325 г.) и афганца Сикандара Лоди (1518 г.). К кубообразному мавзолею Гиясуддина в природном озере ведет каменный мост длиной 225 м, а 8-гранный мавзолей Лоди находится в квадратном дворе-саду. К 8-гранному мавзолею Шер Шаха тоже в квадратном дворе и в центре бассейна 420х420 м ведет мост длиной 172 м. Мавзолей Шер Шаха (шириной 75 м и высотой 45 м) “имеет диаметр, превышающий в несколько раз диаметр любого мавзолея Лоди”. Такой шириной до Шер Шаха отличался только мавзолей Джал Махал Бабура. Шер Шах был исключительного мужества и тщеславия и стремился превзойти своих предшественников, чтобы, как писал его историк, “мое имя могло остаться почитаемым на земле до Дня воскрешения мертвых” (11, р.87).

Давлатхона. Композиции Шер Мандал и мавзолея Шер Шаха объединил, в свою очередь, Джахонгир. Император страдал астмой, и его переносные павильоны ставились поэтому в водоем. В 1620 г. в своих охотничьих угодьях близ Лахора он велел построить павильон в центре бассейна размером 269х226 м и с мостом длиной 92 м. Джахонгиру, как и Бабуру, был жизненно необходим воздух. Поэтому второй этаж, в отличие от Шер Мандал, раскрыт тремя проемами на каждой стороне – так, как это сделано в Джал Махал Бабура. Проемы первого этажа прямоугольные, как на павильонах миниатюр. Поверхности стен разбиты любимыми Джахонгиром арочными и прямоугольными панелями. И завершен павильон той же балахоной на плоской кровле. В 1643 г. он реконструирован Шахджаханом. Пакистанский ученый А.Рехман установил исторически верное название павильона: Давлатхона. Так, черты Джал Махал Бабура и Давлат уйи Хумаюна перешли в архитектуру и название павильона Давлатхона Джахонгира и Шахджахана. Подобный классически изысканный павильон больше не воспроизводился, но аналогичный генеральный план для уединения стал стандартом при Шахджахане. В 1631-1632 гг. он велел начать строительство моста к квадратной площадке в центре круглого бассейна во дворе Шиш Махал цитадели Лахора. Позднее два огражденных стеной сада в Фотихгарх близ Лахора (второй приписывается сыну Шахджахана Дара Шикох) спланированы тоже с единственной тропой в центр сада, где расположены в одном случае одноэтажный павильон в квадратном бассейне, а в другом – 2 квадратных помещения у 8-гранного бассейна. Размеры меньше, чем в Сасараме, но близки размерам бассейна Джахонгира: первый сад 242х201 м с аллеей 80 м, а второй – 270х270 м с аллеей 90 м. Так архитектура павильона для уединения Бабура сложилась в образец, изменивший план огражденного стеной и расчлененного на четыре части классического темуридского сада “чор-бог”.

Классика Бабура. Уединившись от военных и межличностных баталий в садовых павильонах, Бабур переоценивал приоритеты: “Чем обещания обоих царств, не лучше ль бекство малое сейчас?” (1, с.99). Очевиден кризис личности: “Хочу все чаще я беседовать с людьми, да только как начать – не ведаю, пойми” (1, с.80). “Кто живет вдали от людей, – бедствия минет” (1, с.23).

Трансформацию личности Бабура наблюдали и индийцы за пределами стен его садов: они называли его “каландар” – “дервиш”, “затворник”, “отшельник” (13, р.10). Темуридский райский сад и павильон для уединения символизировали желанную Бабуром собственную территорию и его способность править. Сад принял уход Бабура от военно-кочевой и даже попросту активной жизни. “Как падишах, устал я от султаната, – сидеть бы мне в углу этого сада Зарафшан, а падишахство бы передать Хумаюну”, – воспроизводит его слова опечаленная Гулбаданбегим (2, с.42). Тот сад не сохранился. Но о павильоне в его углу мы можем судить по аналогичному павильону в другом саду Бабура. Этот сад Гулафшон, называемый Рам Баг, расположен севернее, вдоль реки Джамна в Агре. В его юго-западном углу – треугольная в плане постройка, на плоской кровле которой – единственный купол на колоннах. Индийские каменных дел мастера зовут такой купол “чхатри”. Но теперь, – после Давлат уйи, Шер Мандал и Давлатхона, – мы-то знаем, что истинное название этого купола – “балахона”. Индийская конструкция была приспособлена для центральноазиатской функции. Пространства сада и павильона послужили жизни, творчеству, удовольствиям и, наконец, смерти. Бабур скончался 26 декабря 1530 г. в возрасте 47 лет. Согласно своему желанию, он был захоронен в павильоне Чор Бурдж сада Зарафшон в 1530 г., и покоился в нем до 1539 г. – до перевоза в Кабул, где, до Индии, он правил 26 лет.

Рассмотренные глубоколичностные аспекты формирования архитектуры павильонов Бабура показывают его активную роль в продолжении архитектуры Темуридов Средней Азии и в сложении новой архитектуры в Индии. Между тем это не было понято на протяжении XX в. В его середине индийские исследователи решили: “Бабур слишком зависел от импортированных идей и вдохновения, и именно поэтому начатое им в архитектуре было отметено” (14, р.12). А в конце XX в. Бабура даже противопоставили его наследникам: “Не этот самый сознательный Темурид ввел элементы темуридского архитектурного стиля в Индию, а скорее его последователи – Хумаюн, Акбар и Шахджахан” (8, р.108). Подобные искажения свидетельствуют об отсутствии всеохватывающего и глубокого подхода к наследию Бабура, и должны внушать серьезные опасения для общественной и научной мысли, и, в первую очередь, в архитектуре. Архитектурное наследие времени кратковременного правления Бабура в Индии было развито и приумножено благодаря почтительному отношению к нему его наследников. Для них его жизнеописание “Бобирнома” было руководством к жизни. Хумаюн сохранял рукопись в тяжкие годы изгнания в Иран. Внуку Бабура, императору Акбару, “Бобирнома” перевели со староузбекского на фарси. Он высоко ценил этот труд, называя его “Мемуарами Бабура, завоевателя мира, сводом законов для практического разума” (15, р.VII, 115, 160).

Прослеженная в этой статье эволюция одного лишь типа павильонов Бабура подтверждает на практике внимательное к нему отношение его детей и внуков. Благодаря им архитектура Бабура стала образцовой, а стало быть – классической. В настоящее время, когда архитектура Узбекистана все чаще и несколько схематично стилизует темуридские павильоны, рассмотренная неизвестная традиция XVI-XVII в. вскрывает глубоко человечные и, следовательно, живые корни этой классики.

Автор: Шукур Аскаров