Эпоха Темуридов была ознаменована беспрецедентным взлетом во всех сферах культуры и искусства. Под знаком напряженных поисков и поразительных достижений идет и развитие художественной керамики. Крупнейшим ведущим центром керамического производства в эпоху Темуридов был Самарканд, вместе с тем близкую по стилю самаркандской керамике продукцию производили в Ташкенте, Бухаре, Шахрисабзе, Мерве, Нисе.
Темуридскую бытовую керамику характеризует совершенно новый в сравнении с предшествующим периодом стиль. На смену эпиграфическому декору и стилизованным зооморфным мотивам керамики X-XII вв. приходят более реалистически трактованные образы птиц и растений: колористический комплекс белого, красно-и темно-коричневого, роспись зеленым под мутноватыми глазурями сменяется сине-белой гаммой или силуэтной черной орнаментацией под ярко-голубой поливой.
Это радикальное изменение колорита и декора среднеазиатской керамики в конце XIV-XV в. было в определенной степени спровоцировано китайским влиянием, сыгравшим роль своеобразного катализатора в поисках нового облика керамики Мавераннахра. Ввоз китайских керамических изделий осуществлялся еще в предшествующие века – на старых среднеазиатских городищах нередки находки фарфоровидных селадонов с прекрасным матовым отсветом глазури и мягкими фисташково-зелеными оттенками расцветки. Но селадоны никогда не вызывали здесь такого восхищения, как подлинный фарфор. Именно под влиянием китайского фарфора в среднеазиатской керамике преобладающей становится бело-голубая полива. Расцвет бело-голубой керамики стал отражением тех широких международных связей, которые устанавливались в результате создания огромной державы Амира Темура.
В составе предметов китайского экспорта был фарфор из каолиновых глин – белоснежного черенка с росписью кобальтом. Среднеазиатские мастера, не знавшие секретов изготовления фарфора, использовали взамен каолина пористый силикатный черепок – кашин, который в керамике применялся уже с XII в., а к концу XIV в. – при исполнении наборных резных мозаик в архитектуре. В качестве красителя в росписях употреблялся тот же кобальт, который использовали и китайцы, ввозившие этот металл из Персии, но порой и другие красители, дававшие исчерна-зеленый, а позднее – марганцево-фиолетовый цвет.
Влияние китайского фарфора привело к подражаниям его фактуре и расцветке, повторениям многих китайских орнаментальных мотивов. Однако если на первых порах имеет место прямое копирование китайских художественных мотивов и символов, таких, как парные персики, стилизованные облака, то со временем эти мотивы видоизменяются и приближаются к стилистике растительного декора ислими.
Росписи на обнаруженных фрагментах крупных цветочных ваз, когда-то украшавших дворцы и парковые павильоны Темуридов, в большей степени следуют китайским образцам. На снежно-белом кашине то яркой, то мягкой синевою кобальта представлена свободно-живописная орнаментация. Лотосы, выполненные в типично китайском стиле, цветочки и завитки то следуют композиции гибкого побега, то размещены в фигурных картушах. Но, заимствуя те или иные схемы, среднеазиатские мастера были далеки от слепого подражания, они по-своему трактовали их и вводили собственные мотивы.
Со временем в керамическом декоре вырабатывается тот своеобразный стиль рисунка, которому присущи живописность и легкость мазка: ветви с плодами или кусты с сидящими на них птицами свободно располагались на белом или синем фоне блюд и чаш или создавали центрические композиции. Роспись передавала лирический образ природы, напоминая акварельный рисунок. В декоре темуридской керамики все ярче проявлялись исконно местные традиции рисунка, ставшие логическим продолжением местных традиций и имевшие глубокую локальную подоснову.
Трансформация стиля керамического декора протекала в русле тех изменений, которые затронули все мусульманское искусство, развивавшееся от аниконичности первых веков ислама в сторону изобразительности, и нашедших наиболее яркое воплощение в искусстве миниатюры. В керамике на смену полихромии предшествующего периода приходит монохромная, преимущественно ярко-синяя роспись, взамен ритмичного распределения орнамента по радиусу – непринужденное движение кисти, как бы набрасывающей эскиз, вместо раппортного повторения узора – свободно развивающийся рисунок, вместо знаков и символов – реалистически трактованные мотивы.
Художественная керамика XV в. ярко воплощает дух новаторства, которым отмечены новые тенденции в области прикладных искусств. Если в предшествующие века в ней преобладал орнаментальный, подчас геральдический стиль, то теперь на смену ему приходит стиль свободно-живописный. В керамике с ярко-голубой поливой черный рисунок силуэтен – это еще сохранение местных традиций XIV столетия, но сам сюжетный цикл совершенно обновлен: в изображении растительных мотивов сохранена верность природе, а размещение их на поверхности сосуда свободное, не подчиненное геометрически точной разбивке по осям или концентрическим поясам, хотя композиционная определенность формы не нарушается.
Весьма разнообразны и формы изделий темуридской керамики. Это блюда двух видов – глубокие, на кольцевой ножке, с плоско отогнутым ровным бортом, и мелкие, с невысоким прямым и ровным бортом – и всевозможные кувшины. Некоторые их разновидности весьма редки и не имеют близких аналогов. Возможно, они изготовлялись в ограниченном количестве по заказам. Очевидно, что почти все существующие ныне типы фарфоровидных изделий сложились именно в этот период.
Таким образом, радикальное изменение стиля керамического декора стало отражением исторических процессов, которые затронули все стороны художественной культуры Мавераннахра XV в. Развитие керамического декора в эпоху Темуридов проходит под знаком свободы живописных форм, стремления к реализму образов. Эти тенденции были характерны и для миниатюрной живописи рассматриваемого периода. И хотя здесь нет прямых аналогий с миниатюрой (лишь на керамике Нисы встречаются сюжеты и образы, явно заимствованные с темуридской миниатюры), живописный стиль керамического декора данного периода стал еще одним отражением тех ренессансных тенденций, которые вызвали взлет искусства.
Сурайё Алиева